|
|
Ведущий рубрик «КОКОРО - духовная культура Японии» и «Окно на Окинаву» - наш постоянный автор Евгений Сергеевич Бакшеев, сотрудник Российского института культурологии и Окинавского университета искусств, основатель и президент Клуба японской культуры «КАГЭ» («Свет/Тень») при Московском музее кино.
Выпуск N 1 см. на странице
http://ru-jp.org/baksheev04.htm.
Выпуск N 2 см. на странице http://ru-jp.org/baksheev05.htm
Выпуск N 3 см. на странице http://ru-jp.org/baksheev06.htm
"КОКОРО - ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА ЯПОНИИ". ВЫПУСК N 4
А ДУХИ - КАК ПТИЦЫ...
Священные птицы в японской культуре
Часть 1
Давным-давно меня заинтересовала "культурная орнитология" Японии, которая, в принципе, должна сразу обращать на себя внимание всех, кто хоть немного знаком с культурой этой страны. При этом написано у нас на эту тему удивительно мало, особенно применительно к древнейшему периоду; список исчерпывается несколькими статьями и комментариями к переводам литпамятников.
Возможно, одним из "стимулов" к предметному изучению этой темы для меня стал случай в стиле фильма Хичкока "Птицы". ... Это случилось лет десять назад весенней порой, когда я бродил по одному историческому кладбищу между Токио и Йокогамой в поисках научных наблюдений и впечатлений. Вдруг я услышал шум крыльев, и Нечто пронеслось буквально у меня над самой головой. И это явно не был голубь мира, а, в известном смысле, его антипод - карасу, крупная японская ворона. Известно, что в действительности карасу далек от того элегического образа, который хорошо известен по хайку Басё; это мощная и агрессивная - особенно весной - птица, нападения которой на людей и, в частности, на женщин с украшениями в ушах, подчас заканчиваются ранениями. В моем случае агрессора оправдывало то, что, очевидно, он защищал свое гнездо, которое было на дереве поблизости. Я, конечно, легко отделался: в сущности, это была всего лишь демонстрация угрозы. Или, может быть, иностранец просто не пришелся ему по вкусу?
***
Тема природы в японской культуре безгранична, как и сама культура. И птицы (наряду с растениями) занимают в ней чрезвычайно ответственное место. Действительно, из японских мифов известно, что если бы не какая-то там маленькая птичка (трясогузка), которая преподала наглядный урок жизни - точнее, ее зарождения - великим богам-демиургам Идзанаки и Идзанами, то Японские острова вообще бы не появились на свет. А если серьезно, то пению птиц в древности, как свидетельствует предисловие к "Кокинсю" (905 г.) придавалось космо- и культуроустроительное значение.
Японские острова с их многообразием климатических условий благоприятны как для северных, так и для тропических видов птиц. Принимая во внимание относительно небольшие размеры Японии, можно сказать, что она богата птицами: здесь насчитывается 415 оседлых и мигрирующих видов.
 Воронa или ворон?
Карасу - это общее японское наименование для птиц рода Corvus . У всех них тело полностью черное, длиной от 33 до 60 см. На Японских островах постоянно обитают два вида: хасибуто-гарасу (Corvus macrorhynchos - ворона большеголовая) и хасибосо-гарасу (Corvus corone - ворона черная). Первая обитает в самых различных условиях: от горных районов до больших городов, а вторая - в сухих руслах рек и сельской местности. Среди мигрирующих видов, зимующих в Японии: ватари-гарасу (Corvus corax, ворон сибирский) на Хоккайдо и мияма-гарасу (Corvus frugilegus, японский грач) и кокумару-гарасу (Corvus monedula, галка) на Северном Кюсю. Самый известный ворон (строго говоря, ворона) в японской культуре (наверно, после экземпляра Басё) - это гигантский Ятагарасу ("Ворон с головой в восемь мер"), посланный с небес богиней солнца Аматэрасу, чтобы перевести легендарного императора Дзимму, идущегов поход за основание Японии, через горные перевалы из Кумано в Ямато. В походе этот ворон фактически исполнял обязанности адъютанта-порученца августейшего главнокомандующего, возвещая его волю вождям непокорных племен. Имя Ятагарасу появляется в "Кодзики", "Нихонсёки"; в "Ямасиро фудоки" (составлены по приказу царицы Гэммэй) отмечается, что Ятагарасу на самом деле - божество Такэцунуми-но микото, внук великого бога Ками-мусуби. В "Когосюи" ("Дополнения к древним сказаниям", 807 г.) указывается, что Ятагарасу - предок Камо-агата-нуси (жрец храмов Камо). Позднее "Сё:дзироку" (810-823 гг.) настаивают на идентичности Ятагарасу и Такэцунуми, но в храме Камо миоя-дзиндзя, что поклоняются Такэцунуми, нет культа Ятагарасу. "Ямасиро фудоки" и "Сё:дзироку" были составлены на основе информации, сообщенной жрецами храмов Камо. Одна из двух ветвей расколовшейся семьи Камо, обосновавшись в Миоя, стремилась обеспечить себя неоспоримыми свидетельствами происхождения от Аматэрасу. Согласно местной традиции, Дзимму стоял лагерем неподалеку от храма Кумано Сингу, когда Ятагарасу прилетел из окрестностей современного храма Асука дзиндзя и направился в горы к Хонгу. Некоторые исследователи интерпретируют эту легенду в том смысле, что, возможно, это местный вождь перевел армию через горные перевалы; вдоль этого воображаемого маршрута стоят храмы Ятагарасу на верхушке горы Такамияма и в деревне Исаса, хотя построены они гораздо позже. По "Нихонсёки" (2-й год правления Дзимму), Ятагарасу был среди тех, кто получил награду за верную службу, что является указанием на человеческий статус. Отмечается, что его потомки - род Агата-нуси (управители угодий) в Кацурано и род Тоно-мори-бэ (стражи императорского дворца и синтоистских святилищ). Позже стали считать, что Такэцунуми-но микото, божество храма Миоя, и есть тот самый Ятагарасу. Однако, ни в Миоя, ни в одном из многочисленных храмов Камо по всей Японии, ни даже в трех храмах в Ямато, где поклоняются Такэцунуми и называются Ятагарасу-дзиндзя, нет ни следа культа Ятагарасу. Этот культ существует только в Кумано и там, где построены храмы Кумано.
 Имя Ятагарасу указывает на впечатления от общения с местной большеголовой вороной. При этом многие маститые ученые (японоведы В. Астон, Л.М. Ермакова, А.Н. Мещеряков, китаевед М. Лёув) совершенно справедливо указывают, что в образе Ятагарасу нашли отражения устойчивые китайские представления о трехлапом красном солнечном вороне (Ян-у). В пользу этой теории говорит и анекдотичная для современного читателя запись в "Нихонсёки", относящаяся к правлению государя Котоку и радостно возвещающая о том, что "случилось счастливое знамение": японский посол привез из Китая династии Тан дохлую (!) ворону с тремя ногами. Причем, все это якобы случилось в начале 650 г. при переименовании эры правления на Хакути ("Белый фазан"), получившем объяснения совершенно в китайском духе и с примерами из истории Китая.
В Китае рудименты одного из самых ранних олицетворений солнца следует видеть в связи солнца с трехлапым (иначе, колченогим) вороном (вороной). Солнечный ворон упоминается в "Шань хай цзин", у Ван Чуна, в "Хуайнаньцзы" ("На солнце живет колченогий ворон"). Некогда сами солнца представлялись воронами; это подтверждается мифологической традицией о Стрелке (Охотнике И), согласно которой он выстрелами из лука сбил девять из десяти солнц-воронов. С этим мифом соотносятся изображение солнечного дерева (гигантской шелковицы Фусан, по "Шань хай цзин") с птицами-солнцами на ветвях, воспроизводимое на многочисленных рельефах ханьских погребений и на похоронном стяге из Мавандуя. О тождестве солнца и ворона свидетельствует и метафорическое название дневного светила "Золотым (Огненным) Вороном" ("Цыхай"). На танских бронзовых зеркалах ворон также является символом солнца. Некоторые исследователи-китаеведы считают, мотивы, связанные с вороном, были привнесены в китайскую культуру чжоусцами под влиянием народов Северо-Восточной Азии, в мифологии которых ворон - центральный персонаж.
Потомки древнейшего населения Японских островов айны также выделяли ворону (ворона) среди пернатых, называя божеством паськуру камуй (букв. "черный человек") и отождествляя со змеей (еще одно название - "черный змей"). Считалось, что эти птицы могут повлиять на удачу в промысле и на жизнь человека вообще. Поэтому ничего плохого о них старались не говорить. Стрелять в ворон из лука считалось преступлением, и айнам приходилось терпеть их бесчинства и не препятствовать им в этом. Такое почтительное отношение к этим птицам, в частности, объясняется легендой, согласно которой ворона спасла солнце, проглоченное злым духом (ударами в язык чудовища смелая птица заставила его изрыгнуть добычу). Тем не менее, в старину ворон (и других почитаемых птиц, как и медвежат) ритуально убивали.
Кроме мифологической и этнической традиций отношения к вороне (ворону) практически по всей Японии существуют устойчивые и довольно единообразные народные поверия, согласно которым карканье ворона предвещает смерть, пожар или другое несчастье. В этом смысле, японский ворон карасу является антиподом петуху.
 Сакральные птицы в синто
В храме Кумано Хонгу в 7-й день первого месяца (лунного календаря) проводится ритуал Ятагарасу синдзи (иначе, Хо:ин синдзи - не чисто синтоистский, а с примесью буддизма). Изготавливаются и распространяются ритуальные картинки с изображением ворон под названием гоо:-симпу, в которых "пребывает" дух Кэцумико (Сусаноо).
В синтоистской храмовой практике за некоторыми зверями (обезьяна, волк, лошадь) и птицами закрепилась функция т.н. оцукай ("посланцев богов"), но, фактически, эти священные существа просто "принадлежат божеству". Происхождение "посланцев" самое разное: здесь и письменная традиция, и народные верования, связавшие "посланца" с божеством местного храма на том основании, что данный зверь или птица часто встречается в его округе. Среди оцукаи много птиц. В храмах Хатимана - это голубь. В Сухара-дзиндзя особо почитается красивая синяя птица бо:со:, упоминаемая в священных текстах синто (но не обнаруживаемая в словарях и справочниках); для нее в кроне деревьев специально строят гнезда, а внутри храма держат пару ее чучел. В Удо-дзингу исо-цугуми, род дрозда (Merula eunomus), не только оцукай, но и го-синтё - "священная птица храма". Обычно пара таких птиц высиживает два яйца; когда птенцы становятся на крыло, родители улетают. Они почти ручные и часто скачут или летают около настоятеля храма, когда он направляется к месту свершения службы. Местные жители относятся к птицам-оцукай всех видов как к священным существам, имеющим непосредственное отношение к тому или иному божеству. Один из самых распространенных случаев почитания птиц в синтоизме - это орел (васи, иногда просто тори - "птица"); по всей Японии известно около пятидесяти Оо-тори-дзиндзя, большинство которых сосредоточено в районе Канто. Центральный из них - Васи-дзиндзя (Храм орла) в Токио (Асакуса); согласно легенде, Ямато-такэру, возвращавшийся из военного похода, посетил это святилище в средний день птицы по лунному календарю (в ноябре) и поклонился божеству Амэ-но-хи-васи-но микото (Орел небесного солнца). Поэтому в этом и других храмах орла с ноября проводятся (установлено, что, по крайней мере, с сер. XVIII в.) празднества под названием Тори-но ити (Птичьи базары), которые еще называют "Праздником грабель", что объясняется не только одинаковым произношением тори - слов "птица" и "брать, загребать" (подразумевается, что "загребают" деньги и счастье), но и сходством этого инструмента с лапой орла.
 В Тага-тайся (преф. Сига) боги Идзанами и Идзанаги имеют "посланцем"-оцукай ворону. До Второй мировой войны, божествам преподносилось ритуальное угощение (синсэн) - вареный рис. Предварительно напротив главного святилища, где как считается они пребывают, необмолоченным рисом угощают ворон: чтобы созвать птиц, жрецы хлопают в ладоши (то же действие, что и для призыва духа самого божества). Этот обряд повторяется до тех пор, пока вороны не прилетят, а в итоге "прилетают они всегда", как говорят сами священнослужители. Прилет ворон свидетельствует, что рис - ритуально чист и может быть преподнесен богам. В храме Ацута (г. Нагоя) и других святилищах проводятся обряды с кормлением ворон рисовыми лепешками (моти) - очевидно, в знак благодарности за то, что они были посыльными богов. Оцукай Токийского храма Оокуни-тама-дзиндзя - белая ворона, которая якобы регулярно прилетает отведать ритуального угощения первого и пятнадцатого числа каждого месяца.
Магические птицы японской древности
Согласно антологии VIII в. "Манъёсю", в "священных рощах" (каннаби, мори) обитали "священные птицы" (ма-тори); причем, иногда чтение "мори" ("роща") присваивалось иероглифам, обычно читаемым как "дзиндзя" ("синтоистский храм"), что указывает на то, что рощи были первыми святилищами. В древней Японии самые разные птицы почитались священными; существовал культ "птиц-духов" (рэйтё). Так, в народе издавна считали тундряную куропатку, обитающую в горах, посланцем богов и поклонялись ей; в мифах фазан также часто является посланцем небесных богов; яванского черного дятла, некогда водившегося на о-ве Цусима, местные жители наделяли волшебной силой. По археологическим данным, очевидно, что на протяжении длительного периода времени, по крайней мере со Среднего Яёй (I в. до н.э.) и до Позднего Кофун (VII в. н.э.), между духовной жизнью человека и птицей существовала тесная взаимосвязь; орнитологические мотивы были присущи как общинным ритуалам (в основном, аграрного характера), так и культу природы, охотничьим верованиям и погребальной обрядности. На карте современной Японии сохранилось огромное количество орнитологических топонимов.
В древности птицы считались вещими. В эти представлениях сильно китайское влияние, но сохранились и верования айнов. Японской знати давали имена по названиям птиц: Цуку - ошейниковая совка (совр. мимидзуку) - божество потустороннего мира, Садзаки - японский крапивник (совр. мисодзай) - божество входа в потусторонний мир у айнов ("Нихон сёки", правление Нинтоку). Садзаки - популярный персонаж японской древности - самая маленькая птичка в Японии (ок. 5 см). Еще одно свидетельство связи ее с потусторонним миром: крошечное божество Сукуна-бикона, удалившееся в страну Токоё, одет в платье из перьев этой птички.
Айны, кроме того, почитали большого черного дятла (покровителя строителей лодок-долбленок), пестрого зимородка (покровителя рыбаков), а также орла, коршуна, журавля, лебедя - как священных или магических пернатых. Клювами хищных птиц старейшины украшали свои ритуальные головные уборы. Журавль рассматривался как особо сакральная птица, которая фигурировала во многих религиозных обрядах. О древности этого культа свидетельствуют его изображения на стенах пещер, в которых, очевидно, совершались ритуальные действа.
Мифологема "душа-птица", в том числе, концепция птиц как проводников или носителей душ, широко распространена в традиционных культурах. В древних легендах айнов душу, когда она покидала тело человека после смерти, представляли в образе маленькой птички, способной улететь далеко. В завершение всех традиционных праздников (в том числе праздника усопших), которые своим присутствием освящают души предков, айны исполняют прощальный мимический танец, изображая полет птицы и издавая звуки, характерные для шума крыльев. Этнографы считают, что этот танец изображает отлет душ в обличье птиц (диких гусей) в конце праздника.
Птицы часто выступают как медиаторы между миром живых и мертвых. Напр., в славянской дохристианской картине мира птицы прилетают из иного мира под названием "вырий" ("ирий"), который в этом смысле можно рассматривать как аналог страны Токоё. Страна Токоё понимается и как мир смерти, и как идеальный мир бессмертия (влияние китайского даосизма), находящийся где-то за океаном. Таким образом, символическая коммуникация между двумя мирами осуществляется в небесах с помощью птиц. В японской культуре эта роль особенно характерна для кукушки и лебедя.
Кукушка
 В Японии встречаются несколько видов семейства Cuculudae, но самая известная - хототогису (малая кукушка, Cuculus poliocephalus). Другие члены семейства, которые обитают в Японии: какко: (кукушка обыкновенная, Cuculus canorus), цуцудори (кукушка гималайская, Cuculus saturatus) и дзю:ити (Cuculus fugax). Из них, кроме хототогису, в фольклоре часто упоминается только какко:. У хототогису, длиной около 28 см, сравнительно длинные хвост и крылья; спинка и грудка серые, а живот - с черными горизонтальными полосками. Этот вид обитает по всей Восточной Азии (и даже на Мадагаскаре) и зимует в Индии и Восточной Африке. Хототогису прилетает в Японию в мае и проводит все лето в широколиственных лесах гористых районов страны. Свои яйца она сама не высиживает, а подкладывает в гнезда других птиц, главным образом, в гнезда угуису - камышевки, лучшей певчей птицы Японии, которую часто называют японским соловьем. Пение кукушки - основная примета начала лета, а она сама - его главный образ. Хототогису иероглифически может записываться как "птица-время". Японская кукушка по сравнению с ее европейской родственницей издает более пронзительные звуки. Надрывный "плач" кукушки в классической поэзии передается словом "кара-курэнай" - "ярко алый" (букв. "алый краситель из Китая"). Существовало поверье, что кукушка плачет с таким надрывом, что кровь выступает из клюва. Такая ассоциация вызвана тем, что рот у нее изнутри ярко-красный.
Представления о кукушке в японской традиционной картине мира во многом схожи с другими культурами (она вестник смерти, разлуки - "временной смерти"); это "связной" между миром жизни и смерти, "птица того света" (она поет ночью и на заре). В классической поэзии кукушка именуется "птицей гор смерти (сидэ-но яма)", поскольку считалось, что она сопровождает умершего в страну смерти. Например, знаменитая поэтесса Исэ-но Таю (987-1036), услышав голос кукушки, сложила песню, в которой она оплакивает своего умершего год назад сына: "Эй, кукушка! Скажи мне как сын мой любимый там, в мире Ином - ведь ты перелетела через Горы смерти".
Продолжение см. на странице http://ru-jp.org/baksheev08.htm
Е.С. Бакшеев
Российский институт культурологии,
Окинавский университет искусств,
Клуб японской культуры "КАГЭ"
baksheev@tushino.com
Постоянный адрес этого материала в сети интернет -
http://ru-jp.org/baksheev07.htm
##### ####### #####
ОКНО В ЯПОНИЮ -
E-mail бюллетень
Общества "Россия-Япония",
# 18, 2005.05.08
Россия 125009, Москва,
ул. Воздвиженка, д. 14, корп. 2, офис 99.
тел./факс (095) 291 2609
http://ru-jp.org
ru-jp@nm.ru
##### ####### #####
|
|