|
|
АЛЕКСАНДР ДОЛИН
ИСТОРИЯ НОВОЙ ЯПОНСКОЙ ПОЭЗИИ В ОЧЕРКАХ И ЛИТЕРАТУРНЫХ ПОРТРЕТАХ
(21)
«НЕОХАЙКУ» И ПОЭЗИЯ «АСИБИ»
МИДЗУХАРА СЮОСИ
Девяносто лет жизни Мидзухара Сюоси (1892–1981) объемлют почти все основные этапы становления и развития новой японской поэзии. Он родился в тот год, когда Масаока Сики в одиночку начинал свой великий поход за возрождение хайку, а умер в разгар триумфального шествия хайку по странам и континентам. В истории жанра имя Мидзухара Сюоси — если не как великого поэта, то как крупнейшего реформатора — стоит в одном ряду с именами Сики и Хэкигото.
Мидзухара Ютака (литературный псевдоним Сюоси) родился в семье известного столичного врача. Пойдя по стопам отца, он окончил медицинский факультет Токийского университета и несколько лет работал по специальности, прежде чем полностью переключиться на сложение и преподавание хайку. В детстве и отрочестве Ютака много читал, но к поэзии особого интереса не испытывал, считая хайку бесполезным занятем для досужего времяпрепровождения. На последнем курсе университета ему в руки случайно попала только что опубликованная работа Такахама Кёси «Путь, по которому должны следовать хайку» с подробным пояснением принципа сясэй и обширными поэтическими иллюстрациями из сочинений авторов «Хототогису» — таких как Маэда Фура, Иида Дакоцу, Мураками Кидзё. Молодого врача неожиданно пленили трехстишия Хара Сэкитэй, он почувствовал вкус к хайку и немедленно оформил подписку на журнал, но сам пока еще не брался за кисть.
Уже после окончания университета в 1919 г. друзья пригласили Мидзухара Ютака вступить в небольшой кружок хайку, состоявший в основном из выпускников медицинского факультета (Школы медицинских наук). Кружок был ответвлением школы Мацунэ Тоёдзё, руководителя общества хайку «Терпкая хурма» («Сибугаки»). Поэты «Терпкой хурмы» имели свою платформу, отличную от поэтики «Хототогису» и отрицавшую принцип «отражения натуры», который начинающему хайдзин Сюоси очень импонировал. В конце концов, сочтя взгляды и методы Тоёдзё неприемлемыми для себя, Сюоси через год ушел из кружка медиков, решив примкнуть к движению «Хототогису».
Однако принять решение было легче, чем получить признание маститых авторов «Хототогису», которыми молодой Сюоси не уставал восхищаться. Следуя опубликованным в журнале рекомендациям наставника Кёси, он регулярно отправлялся «на пленэр» со своим поэтическим блокнотом и упорно оттачивал там мастерство «отражения натуры». С конца 1920 года он начал посылать подборки своих стихов в «Хототогису», и весной 1921 года несколько его хайку были наконец опубликованы. Вскоре Сюоси начал посещать регулярные заседания общества «Хототогису», которые проходили под председательством Кёси, приобщаясь к теории «объективного отражения натуры» (кяккан сясэй).
В 1922 году Сюоси, почувствовав уверенность в своих силах, вступает в «Общество хайку Токийского университета» и вскоре становится признанным лидером, пригласив в качестве участников молодых поэтов «Хототогису» — Ямагути Сэйси, Накада Мидзухо, Томиясу Фусэй (1885–1979) и Ямагути Сэйсон (1892–1988). Еще недавно бывшее обыкновенным любительским кружком, «Общество хайку Токийского университета» приобретает широкую известность, и произведения его авторов, к которым пристал ярлык «неохайку» (синко хайку), обсуждаются по всей стране. Вдобавок недавно основанный журнал «Хамаюми» («Священный лук») предлагает Сюоси должность поэтического редактора, и вскоре вокруг журнала возникает поэтический клуб под руководством Сюоси, к которому примыкают все новые единомышленники.
Вся эта кипучая организационная деятельность создавала в Токио базу нового движения хайку, которое постепенно выходила из-под контроля Такахама Кёси. В 1923–1924 гг. Сюоси еще оставался в рядах мастеров «Хототогису» и пользовался всеобщим уважением, но перспектива раскола становилась все более реальна. Хотя Кёси всегда благожелательно относился к способному ученику, того все больше и больше угнетала сложившаяся в «Хототогису» атмосфера авторитаризма и отсутствие свободы выбора.
Основным объектом недовольства Сюоси были шаблоны, к которым неизбежно вынуждены были обращаться поэты сясэй как в тематике, так и в изобразительных средствах. Он также считал глубоко неправильным установку Кёси на «приоритет содержания», когда красота звучания стиха приносится в жертву «правдивости» образа. Поясняя свою позицию, Сюоси впоследствии писал: «В наиболее часто встречающейся форме хайку пять первых слогов завершаются восклицательной частицей “я”, а последние пять слогов оканчиваются на существительное. Когда поэт привыкает к таким шаблонам, его идеи теряют жизненную силу. Хотя в хайку возможны и всяческие другие вариации, большинство поэтов склоняется к этим шаблонам. Я стремился прежде всего избавиться от шаблонов, а также, насколько возможно, внести разнообразие в семнадцать слогов и высвободить мелодику стиха».
Придерживаясь принятых правил и обыкновений поэтики сясэй, Сюоси продолжал выезжать «на этюды» в Кацусика, живописный пригород Токио на берегу реки Эдогава, который дал название первому сборнику его стихов. Виды Кацусика, запечатленные на эдоских гравюрах, пробуждали поэтические ассоциации. В «Пейзажах, становящихся хайку» («Хайку ни нару фукэй») поэт вспоминал: «Можно сказать, что в моих хайку того времени современной Кацусика принадлежит меньше половины. В памяти моей постоянно возникали старинные виды Кацусика, и многие мои стихи рождались из красоты тех видов».
Неизменным советчиком в его напряженных поисках оставался поэт Ямагути Сэйси, с которым Сюоси сблизился в середине двадцатых годов. Обоих привлекала архаика величественного стиля «Манъёсю», в которой угадывалась возможность придания хайку исторической глубины — в духе танка Оригути Синобу и Аидзу Яити.
В 1928 году Сюоси, все еще активный член сообщества «Хототогису», был назначен редактором журнала, что являлось свидетельством доверия собратьев по цеху. Однако сам поэт внутренне уже был готов к смене вех. Одновременно он занял руководящее положение в редакции журнала «Хамаюми», который, по его настоянию, был переименован в «Асиби» («Подбел»). Название журнала было идентично журналу танка, который с 1903 по 1908 г. выпускал Ито Сатио. Возможно, Сюоси тем самым хотел заявить о прямой преемственности принципа сясэй. Декларация Такахама Кёси о переходе к стилю «цветов, птиц, ветра и луны» стала последней каплей, переполнившей чашу терпения молодого поэта, не собиравшегося посвятить всю жизнь безликой (как ему представлялось) пейзажной лирике в духе объективного реализма. Он разрабатывает свою теорию «субъективного отражения натуры» (сюкан сясэй), которая открывает путь к модернизации хайку.
Вышедший в 1930 году сборник Сюоси «Кацусика» включал как его старые хайку, выполненные в классической традиции «объективного сясэй», так и новые хайку, проникнутые духом «субъективного сясэй». В предисловии к сборнику Сюоси писал: «Абсолют хайку стиля “отражения натуры”, в который мы веруем, един и неделим. Тем не менее в достижении этого абсолюта возможны две позиции художника. Одна сводится к тому, чтобы соблюдать предельную верность природе, отрешившись от собственной души. Вторая же, при всем уважении к природе — предполагает бережное и любовное отношение к собственной душе. Творить исходя из второй позиции означает: внимательно вглядываясь и верно запечатлевая суть природы, правдиво отображать ее во внешнем облике хайку, стараясь отражать изнутри собственную душу. Чрезвычайно важна также мелодика стиха... Я лично принадлежу к числу авторов, занимающих вторую позицию».
наси саку то
кацусика-но но ва
тоногумори
Груши зацвели —
в Кацусика окутались долы
облачной дымкой...
***
Звездный нимб над горой.
Шелководческая деревенька
дремлет в низине...
***
Тутовник померз.
Мрачный гомон толпы в деревне —
голоса обреченных...
***
Как хорош танец Льва!
Руки, руки на фоне Фудзи
в лучах заката...
***
Долина меж гор.
Там и сям горят до рассвета
полевые костры...
Сборник был восторженно принят критикой, но Такахама Кёси от похвал воздержался, сочтя многие стихи «нарушением конвенции». С его подачи в «Хототогису» появились резкие попреки в адрес отступника. Напряжение постепенно нарастало, пока наконец Сюоси не заявил в 1931 г. о своем выходе из общества.
В том же году Сюоси опубликовал в своем журнале «Асиби» программную статью «Истина природы и истина литературы» («Сидзэн-но макото то бунгэйдзё-но макото»), в которой четко обозначал приоритет «истины литературы» в сравнении с объективистской «истиной природы», которую проповедовали поэты «Хототогису». Он не отрицал принцип сясэй, но призывал наполнять «отражение натуры» субъективными эмоциями, резко критикуя всяческий консерватизм формы и содержания.
Авторитет Сюоси к тому времени настолько возрос, что многие молодые поэты восприняли его требования как манифест нового поколения, сплотившись вокруг журнала «Асиби», тираж которого начал бурно расти. Вначале авторы «Асиби» не могли составить достойной конкуренции блестящей плеяде «Хототогису», но со временем благодаря бурному успеху таких выдающихся мастеров, как Ямагути Сэйси и Исида Хакё, баланс сил начал меняться, пока не было достигнуто определенное равновесие.
Сюоси продолжал много писать, придерживаясь своей концепции «субъективного сясэй». Среди его многочисленных сборников выделяются книги «Осенний сад» («Сюэн», 1935), «Рубка тростника» («Асикири», 1939), «Думы в странствиях» («Рёсо», 1961). Хотя «Кацусика» принято считать самой яркой демонстрацией авторской индивидуальности Мидзухара Сюоси, его хайку сохраняют блеск и удивительную живость чувства до самых последних дней жизни поэта. Тысячи созданных им миниатюр обозначили наступление новой эпохи в поэзии хайку.
но-но нидзи то
хару та-но нидзи то
сора ни ау
Радуга над лугом
и та, в вешнем поле с водой,
встречаются в небе...
***
идзу-но уми я
ко умэ-но уэ ни
нами нагарэ
Море на Идзу —
выше алой сливы в цвету
вздымаются волны...
Одна из базовых установок поэтики Сюоси сводилась к созданию тематических циклов-рэнсаку. Идея была не нова. Ее и раньше пропагандировали поэты «Хототогису», но Сюоси пошел в своих поисках дальше, придавая рэнсаку первостепенное значение. Он считал, что в контексте цикла хайку удваивают и утраивают силу эмоционального воздействия на читателя. При этом становится возможно опускать сезонные слова во всех произведениях цикла, кроме одного, что высвобождает творческое пространство. Почти все лучшие хайку самого Сюоси до 1937 года объединены в большие циклы. Вот, например, выдержки из цикла «Хризантемы и журавли» («Кику то цуру»):
Аромат хризантем!
Два журавля безмолвно
сходятся на лугу...
***
Журавли прилетели,
крылами луг осенив.
Желтые хризантемы...
***
Ясны «дни хризантем».
К вечеру похолодало —
кличут журавли...
Некоторые циклы представляют собой подобие поэмы в жанре лирики природы, состоящей из множества строф: «Песни зимы», «Ранняя осень на горе Бандай», «Равнина Мусаси», «Виды моря в дни проводов весны» и т. п. Другие включают не слишком связанные по смыслу и теме трехстишия, объединенные как бы авторской целью, например: «Отправляюсь на взгорье близ вулкана Асама наблюдать за птицами». Третьи задуманы как мистическое откровение в нескольких эпизодах — например, «Сокровенный Будда из Павильона Грез». Цикл, отсылающий читателя к знаменитой статуе Будды из Павильона Грез (Юмэдоно) в храме начала VII века Хорю-дзи. Уже само упоминание самого древнего буддийского храма Японии, расположенного в окрестностях старой столицы Нара, пробуждает у читателя множество исторических ассоциаций и литературных аллюзий:
Павильон Грез
Мне открылся в краю Ямато.
Осенний вечер...
***
Поздно темнеет.
Робким моим шагам
не вторит эхо...
Ямагути Сэйси призывал Сюоси более сдержанно относиться к сложению циклов, поскольку в них теряется значимость каждого отдельного произведения. Со временем Сюоси и сам пришел к такому выводу, чередуя рэнсаку с независимыми хайку, но тем не менее циклы вплоть до книг, относящихся к семидесятым годам, продолжали играть в его лирике первостепенную роль.
Отталкиваясь от стремления к эстетическому идеалу, Сюоси готов был порой пожертвовать фотографической точностью образа ради романтического полета, яркого живописного эффекта:
Вид моря в бурю
Будто мальва в цвету,
сияньем залито небо
над стаями волн...
Экспрессивная манера Сюоси, впитавшая все лучшие достижения поэтики сясэй, обогатившаяся изучением поэтики гэндайси, живописи «нихонга» и «ёга», знакомством с шедеврами западного искусства и литературы, оказала огромное воздействие на поэзию тридцатых годов и, безусловно, предопределила путь одного из главных направлений в послевоенной лирике хайку. Журнал «Асиби» стал магнетическим центром притяжения для поэтов, ощущавших потребность в нестандартной образности. Даже Ямагути Сэйси, остававшийся до 1935 года формально членом общества «Хототогису», в конце концов поддался соблазну новизны и перешел в «Асиби».
Правда, находились среди молодежи и экстремисты, которые считали позицию Сюоси недостаточно радикальной. Поэт Такая Сёсю демонстративно вышел из группы «Асиби», заявив, что не желает долее мириться с употреблением «сезонных слов». В ответ Сюоси опубликовал в «Асиби» серию статей, доказывая, что без сезонного деления, обозначаемого «сезонными словами» киго, хайку обречены на скорое вырождение. Его правоту доказали бесславные эксперименты как с «пролетарскими хайку» в духе пролеткультовского вульгарно-социологического примитива, так и с авангардистскими хайку, плавно переходящими в краткий абсурдистский прозостих.
Со временем отделились от «Асиби» и переросшие требования «неохайку» поэты гуманистического направления — Накамура Кусатао, Като Сюсон, Исида Хакё.
После войны Мидзухара Сюоси продолжал пользоваться колоссальным авторитетом как патриарх движения «неохайку», открывший путь свободному самовыражению художника, но сохранивший при этом классическую гармонию древнего жанра. Его поздняя лирика, в которой четче обозначились житейские треволнения и заботы, нисколько не уступает ранним стихам поэта по силе и выразительности образа:
Заболела жена.
Со скрипом под ветром весенним
распахнулись створки ворот...
***
В Атами
Сливы розовый цвет
между скал, над волнами прибоя,
близ гнездовья чаек...
***
Храм Татэиси
Ушли облака,
но, как прежде, безмолвны цикады
в ожидании ливня...
ЯМАГУТИ СЭЙСИ
Если задаться целью выделить среди десятков талантливых поэтов хайку Нового времени автора с наиболее «нестандартной» образностью, выбор, скорее всего, падет на Ямагути Сэйси. При чтении его стихов создается впечатление, что автор сознательно подбирает тематический ряд широчайшего спектра — из всех возможных областей жизни. Такахама Кёси, много лет остававшийся наставником Сэйси в искусстве стихосложения, предрекал своему ученику карьеру романиста, чувствуя, что ему «не хватает воздуха» в хайку, но перехода к прозе так и не произошло. Сэйси оставался поэтом до самого конца своей долгой жизни в литературе.
Ямагути Тикахито (литературный псевдоним Сэйси, 1901–1984) родился в Киото, где и провел годы детства. В возрасте одиннадцати лет он попал на Южный Сахалин (в те годы японскую территорию), куда отца направили на журналистскую работу. Двухлетнее безрадостное пребывание на северном острове произвело такое глубокое впечатление на мальчика, что почти двадцать лет спустя в своей первой книге стихов он посвятил десятки хайку описанию мертвенных снежных равнин, замерзших заливов и замерших в ледяном безмолвии прибрежных утесов.
По окончании командировки отца семья вернулась в Киото, где Тикахито благополучно окончил школу и поступил в Третью школу высшей ступени при Киотоском университете — ту самую, в которой учились ранее Такахама Кёси и Кавахигаси Хэкигото. При школе существовал кружок хайку, в котором роль инструктора играл Хино Содзё. Записавшись в кружок, юный Сэйси вскоре проявил такие способности, что Содзё рекомендовал стихи даровитого школяра для публикации в «Хототогису».
В 1922 году состоялось историческое знакомство Сэйси с мэтром Такахама Кёси, которому юноша очень понравился. Беседы с Кёси навсегда определили жизненный путь Сэйси, утвердив его в намерении всерьез заниматься поэзией. Тогда же, в апреле 1922 года он впервые встретился с Мидзухара Сюоси, будущим пионером движения «неохайку». Взаимная симпатия вскоре переросла в пожизненную дружбу, подкрепленную общностью литературных интересов. В дальнейшем оба поэта оставили общество «Хототогису», стремясь освободиться от жестких регламентаций и устаревающих правил.
Поступив на юридический факультет Токийского университета, Сэйси вместе с Сюоси стоял у истоков реорганизации университетского клуба хайку и превращения его в оплот свободомыслия. Его поэтические эксперименты ни на день не прекращались и позже, когда по окончании университета он уехал из столицы в Осака. Сэйси разрабатывал собственную поэтику в рамках «отражения натуры», пытаясь, по его собственному выражению, создать новый мир хайку на основе нового взгляда на новый материал.
В отличие от Мидзухара Сюоси, он никогда не питал склонности к «этюдам на пленэре», создавая лучшие свои хайку «по памяти» или отыскивая недостающие детали в воображении. В ранней лирике Сэйси типичное для поэтики сясэй внимание к мельчайшим деталям окружающей природы подменяется изображением грандиозных пейзажей, выявляющих космическую гармонию мироздания. Идеальным материалом для подобной лирики природы были экзотические «русские» снежные пейзажи Сахалина, украсившие его дебютный сборник «Замерзшая гавань» («Токо», 1932):
Корсаков
токо я
кюро-но мати ва
ари то номи
Замерзший порт.
Бывший русский городок —
вот такой, как есть...
***
Вешний ледоход —
волны бешено ярятся
в горловине пролива...
Одновременно Сэйси создавал уникальные поэтические картины, построенные на контрасте традционного пейзажа с атрибутами современного индустриального города, где природа выступает скорее как мирный фон, оттеняющий центральный экспрессивный образ:
ситигацу-но
аоминэ мидзикаку
ёкоро
Июльская зелень
невысоких вершин вдалеке —
мартеновская печь...
Техническая цивилизация властно вторгается в мир поэзии Ямагути Сэйси, в корне меняя традиционные для школы «отражения натуры» идеалы прекрасного и представления о гармонии — но в то же время развивая открытые Сики возможности новых предметных реалий:
нацукуса ни
киканся-но сярин
китэ томару
К летней траве
подкатили и остановились
колеса паровоза...
Сравним это стихотворение с трехстишиями Масаока Сики:
Вверх уходит откос —
повыше железной дороги
зимнее поле...
***
Наперерез
полотну железной дороги —
летние луга...
Поэты хайку Нового времени находились в сложных отношениях с продуктами индустриальной цивилизации, которые с трудом вписывались в систему традиционных эстетических ценностей. Хотя со времен Сики поэтика сясэй предусматривала включение модернистских «индустриальных» образов в тематику хайку, мало у кого из хайдзин это получалось по-настоящему красиво. Чаще всего опыты такого рода выглядели достаточно натянуто и претенциозно — примерно так же, как попытка европейского поэта украсить сонет нарочито японскими реалиями. Однако хайку Ямагути Сэйси органично сочетают традиционный лиризм с веяниями модного модерна:
тэнохира ни
карэно-но хикуки
хи о мэдзуру
У себя на ладони
любовно ловлю я лучи —
солнце клонится к зимнему лугу...
***
сэмпуки
ооки цубаса о
ясумэтари
Вентилятор —
огромные лопасти-крылья
перестал вращать...
В его стихах тридцатых — сороковых годов наряду с образцами чистейшей пейзажной лирики можно найти упоминания о китобойных судах и военных моряках, о грузовых баржах и судебных заседаниях, о матчах по регби, танцевальных залах и катках:
сукэто дзё
сихо ни Осака
си о нодзому
Каток —
на все четыре стороны
виды Осака...
***
В зале ночном
кружит в танце моя партнерша,
зубы в улыбке открыв...
Такахама Кёси с полным основанием называл Сэйси «генералом по расширению границ тематики стиха». Безудержное стремление к новым горизонтам в конце концов привело Сэйси из лагеря «Хототогису» в лагерь «Асиби», развивавший под руководством Мидзухара Сюоси концепцию «неохайку». Впрочем, сам поэт не считал себя отступником, всячески подчеркивая преемственность новой теории хайку по отношению к старой: «Стремясь охватывать и поддерживать в своем творчестве как наследие традиционных хайку правильного размера, так и явившихся их естественным развитием неохайку, я поклялся, что буду следовать этим путем до конца».
При всем обилии миниатюр, представляющих довольно обыденную лирику природы, отличительной чертой поэтики Ямагути Сэйси все же остается его неискоренимое пристрастие к «индустриальным» объектам (плохо укладывающимся в перевод):
сюндзицу о
тэккоцу-но нака ни
митэ каэру
Полюбовался весенним солнцем
сквозь железные прутья в бетонном каркасе здания —
и возвращаюсь домой...
Шедевром «индустриальной» урбанистической лирики Сэйси считается следующее трехстишие:
нацу-но кава
акаки тэсса-но
хаси хитару
Летняя река —
бурый конец цепи
мокнет, свесившись в воду...
Несмотря на подробные разъяснения смысла хайку, которое некоторые критики сравнивали с шедеврами Басё, и описание обстоятельств его написания читателю (в особенности западному) остается только гадать, в чем заключается прелесть этого странного образа.
Вообще в комментаторской традиции хайку интепретация того или иного трехстишия, подчас занимающая целые страницы, в том числе и авторское толкование, является по сей день любимым занятием профессионалов и любителей. Наиболее известным хайку Средневековья и Нового времени посвящены целые тома комментариев, которые зачастую не только не проясняют, но скорее наоборот, затемняют смысл и явно снижают непосредственный эстетический эффект стихотворения. Если в западной поэзии автор отнюдь не считает, что его собственные пояснения будут способствовать успеху стихотворения, а критики и литературоведы всегда отталкиваются от «абсолютной величины», прямого воздействия красоты и гармонии произведения автора, то в японской традиции нередко культ стихотворения, наоборот, возникает из старательных разъяснений комментаторов, выискивающих в суггестивном образе нечто близкое им по духу. За аксиому принимается, что выдающийся поэт не мог не вложить в семнадцать слогов сокровенного смысла. При этом подлинное содержание хайку (иногда вполне бесхитростное) часто оказывается погребенным под грудой глубокомысленных комментариев.
Бесспорно, Сэйси был выдающимся мастером хайку — жанра, который он всегда рассматривал в контексте всеобъемлющей поэтической традиции си. Расширения границ тематики и углубления смысла он добивался не только при помощи осовремененных урбанистических реалий, но и через посредство архаичной лексики, нередко восходящей к «Манъёсю». В некоторых его стихах эти крайности встречаются и уживаются друг с другом. Тем не менее по-настоящему трогают сердце читателя в основном его трехстишия в традиционной манере, проникнутые духом саби, как, например, это хайку, сложенное в 1940 году, когда поэт страдал от болезни и переживал глубокий духовный кризис:
хитори
хидза о идакэ ба
сюфу мата сюфу
В одиночестве
сижу обняв колени —
осенний ветер, снова осенний ветер...
Лучшие хайку Сэйси вышли в сборнике «Седмица» («Ситиё», 1942), после чего в связи с обострением застарелого легочного заболевания он на несколько лет погрузился в молчание. Оправившись от недуга, поэт вернулся к творчеству, когда судьба Японии уже была предрешена. В сборнике Сэйси 1944 года «Бурные волны» («Гэкиро») звучит смутно различимый «шум времени»:
уми ни дэтэ
когараси каэру
токоро наси
Вырвался в море —
уж ему не вернуться назад,
зимнему вихрю...
При всем стремлении к расширению границ стиха, Ямагути Сэйси хранил верность священной заповеди поэзии хайку — по возможности оставаться в стороне от актуальных политических и социальных проблем. События военных лет в его лирике не находят почти никакого отражения, как и все последующие политические катаклизмы — поражение Японии, американская оккупация, демократические преобразования в стране.
В 1948 году поэт становится во главе журнала хайку «Тэнро» («Сириус»). Его ученики Эномото Фуюитиро и Хасимото Такако помогают сплотить вокруг журнала поэтов послевоенной волны: Кохаси Гэндзи, Акимото Фудзио, Хаси Кагэо, Ямагути Хацудзё. На протяжении последующих десятилетий Ямагути Сэйси продолжает писать и публиковать тысячи хайку, а также публикует филологические исследования о творчестве Басё и Масаока Сики. За ним навсегда закрепляется роль патриарха поэзии Нового времени, но в сумбуре поэтических течений второй половины ХХ в. школа Сэйси постепенно сдает позиции — как ни парадоксально, в основном благодаря торжеству ее собственных концепций, ориентировавших мир хайку на «эмансипацию без границ» и породивших мириады эпигонов.
ХАСИМОТО ТАКАКО
Хасимото Тама (литературный псевдоним Хасимото Такако, 1899–1963), ученицу и верную последовательницу Ямагути Сэйси, нередко называют лучшей поэтессой хайку двадцатого века. Для этого, безусловно, есть все основания, поскольку ностальгическая философская лирика Такако предстает более значительным явлением литературы, чем лирика женских будней Хасэгава Канадзё или эксцентричные экспрессивные миниатюры Сугита Хисадзё.
Такако родилась в Токио, получила обычное по тем временам среднее образование, восемнадцати лет вышла замуж и начала проявлять интерес к поэзии достаточно поздно, когда ей уже было за двадцать. После переезда в Осака в 1929 году ей довелось встретиться с Такахама Кёси, быть принятой в его школу и примкнуть к обществу «Хототогису». Принцип «отражения натуры» лег в основу ее поэзии. Лирика Такако начала тридцатых годов отличается чистотой образа, прозрачностью чувства и безукоризненной стройностью классической формы:
хотару каго
куракэрэба юри
моэтатасу
Светляки в плетенке —
как стемнеет, потрясу их легонько,
огоньки разжигая...
***
кири цукиё
уцукусику ситэ
ити я кири
Луна сквозь туман —
так красива, что любоваться
буду ночь напролет...
На собраниях общества «Хототогису», Такако познакомилась с Ямагути Сэйси, увлеклась его взглядами на поэтику хайку и без колебаний последовала за ним, когда Сэйси перешел в новаторское общество «Асиби». Она стала лучшей ученицей и помощницей Сэйси, талантливо претворяя в творчестве его принципы. Преданность Такако поэзии и лично наставнику была так велика, что в трудные годы, когда города Японии пылали в огне войны, Ямагути Сэйси доверил жившей в провинции Такако хранение своего литературного архива. После войны она взяла на себя организационную работу по созданию журнала Сэйси «Сириус», из которого вышла плеяда поэтов новой волны.
В 1937 году Такако овдовела и с тех пор целиком посвятила себя искусству хайку. В ее стихах, отмеченных проникновением в суть принципа сясэй, ощущаются одновременно мужественная сила, романтическое вдохновение и женственная утонченность образа:
инабикари
кита ёри сурэ ба
кита о миру
Молнии вспышка.
На севере полыхнет —
и виден север...
***
цуки итирин
токо итирин
хикариау
Лунный диск в небесах
и диск озера заледеневший
озаряют друг друга...
Ямагути Сэйси писал в предисловии к первому сборнику хайку Хасимото Такако «Морская ласточка» («Уми цубамэ», 1941): «Перед поэтессой в хайку всегда открывается два пути — путь женский и путь мужской. Такако принадлежит к той редкой категории поэтесс, что выбрали мужской путь».
Влияние Сэйси на творчество Хасимото Такако раннего периода было так велико, что критики зачастую называли ее «Сэйси в женском воплощении». Однако со временем это сходство ослабевает, и стихи Такако приобретают отчетливую индивидуальную манеру, окрашенную чисто женским лиризмом. В ее сборнике «Рыбачка» («Умихико», 1957) и посмертной книге «Конец жизни» («Мёдзю», 1965) преобладают ностальгические тона. Скорбь многолетнего одиночества, сознание подступающей старости и грусть по ушедшей молодости придают этим стихам неповторимую щемящую прелесть:
юки-но хи-но
ёкусин исси
исси канаси
Снежный денек —
я в купальне грустно и нежно
оглаживаю за пальчиком пальчик...
***
кэси хираку
ками-но саки мадэ
вабисики токи
Зацветает мак —
в эту пору тоска проникает
до кончиков волос...
Предсмертное стихотворение Такако обозначило главную страсть ее жизни, в которой она видела свое земное предназначение:
юки хагэси
какинокосу кото
нан дзо ооки
Ярится метель.
Как же много еще мне хотелось
написать стихов!..
«Ты шла по жизни, озаряя путь, лишь иногда приостанавливаясь, чтобы записать трехстишие» — сказал Ямагути Сэйси в надгробном слове о своей любимой ученице. Лирика Хасимото Такако озарила путь многим поэтессам, пришедшим в мир хайку второй половины ХХ века, но, возможно, никому из них не удалось сравняться с ней в мастерстве и бесконечной преданности искусству поэзии.
Печатается с любезного разрешения автора и издательства «Гиперион» по тексту книги «История новой японской поэзии» в 4 тт. СПб., «Гиперион», 2007.
Постоянный адрес этого материала в сети интернет –
http://ru-jp.org/dolin_21.htm
Постоянный адрес следующей страницыв сети интернет –
http://ru-jp.org/dolin_22.htm
Постоянный адрес первой страницы книги
http://ru-jp.org/dolin.htm
##### ####### #####
OKNO V YAPONIYU 2007.05.14 / DOLIN_21
http://ru-jp.org
ru-jp@nm.ru
##### ####### #####
|
|