|
|
ШЕДЕВРЫ ЯПОНСКОЙ КЛАССИЧЕСКОЙ ПОЭЗИИ В ПЕРЕВОДАХ АЛЕКСАНДРА ДОЛИНА
ИЗ ПОЭЗИИ ВАКА IX – нач. X вв.
КИ-НО ЦУРАЮКИ
Сложено в первый день весны
В день начала весны
растопит ли все-таки ветер
тот покров ледяной
на ручье, где берем мы воду,
рукава одежд увлажняя?..
***
О снегопаде
Дымкой осенены,
на ветвях набухают бутоны.
Снегопад по весне –
будто бы, не успев распуститься,
облетают цветы с деревьев…
***
К горе Курабу
Наугад я бреду,
поднимаюсь на гору Курабу –
но цветов аромат
мне во мраке ночи укажет
верный путь к той сливовой роще…
***
При виде опавших цветов сливы возле дома
Глаз не мог оторвать –
что в сумерки, что на рассвете
все смотрел и смотрел,
но нежданно соцветия сливы
в миг единый сошли, увяли…
***
При виде цветов, что в этом году распустились на вишне, посаженной возле дома друга
О цветы на ветвях,
что впервые познали сегодня
эти краски весны!
Если б вы могли задержаться,
не опасть вослед за другими!..
***
Сложено по повелению Государя
Вот и время пришло,
наконец распустились как будто
горной вишни цветы –
вдалеке по уступам горным
там и сям облака белеют…
***
После того как близкий мне человек навестил меня, я сложил песню и отослал ему, прикрепив послание к ветке цветущей вишни
Вешней вишни цветы,
кто увидел вас, пусть даже мельком,
может снова прийти…
Подождите хотя бы нынче,
а уж завтра – что ж, опадайте!
***
Опадающие цветы вишни
А не лучше ли вам
и вовсе не распускаться,
вешней вишни цветы,
если вид ваш в пору цветенья
все сердца лишает покоя?!
***
Сложил, услышав слова одного человека: «Ничто так быстро не опадает, как цветы вишни»
Как поверить мне в то,
что всего изменчивей в мире
вешних вишен цветы, –
если, ветра не дожидаясь,
вмиг меняется наше сердце?!
***
Сложил, вернувшись после восхождения на гору Хиэй
Вешних вишен цветы,
которыми я любовался,
на вершину взойдя,
отдаю теперь на расправу,
оставляю на волю ветра…
***
На перевале Сига, встретив прелестных дам, преподнес им песню
Через горы бреду
весной, когда с вишен ветвистых
опадают цветы;
замело все пути-дороги,
не найти мне к дому тропинки…
***
Песня, сложенная на поэтическом состязании в покоях Государыни в годы правления Кампё
Я пришел собирать
на лугу весенние травы,
а теперь не могу
отыскать дороги обратной –
занесло ее лепестками…
***
Сложил, придя на поклонение в горный храм
Я в весенних горах
нашел пристанище на ночь –
и всю ночь напролет
в сновиденьях все так же кружились
лепестки отцветающих вишен…
***
Сложил эту песню в третью луну, заслышав после долгого перерыва трель соловья
Не осталось цветов,
что мог бы он жалобной песней
удержать на ветвях, –
над последним цветком, должно быть,
соловей скорбит безутешно…
***
Сложил, слушая песню кукушки
В пору летних дождей
о чем ты горюешь, кукушка?
Отчего до утра
неумолчные твои песни
оглашают мглистое небо?..
Сложил, сопровождая группу знатных вельмож, что отправились на прогулку к реке Камо в первый день осени
Свежий ветер с реки
дохнул, навевая прохладу, –
за волною волна
набегают чредой на берег
и с собою осень приносят…
***
Придя на поклонение в храм, сложил эту песню при виде алых листьев, украсивших ограду
И могучим богам
не под силу осень отсрочить –
вот уж зелень лиан,
что увили ограду храма,
в свой черед желтеет и блекнет…
***
В думах о быстротечной жизни сложил, созерцая хризантемы
Что ж, доколе цветут
и струят аромат хризантемы,
я прическу свою
что ни день украшаю цветами,
хоть мой век еще быстротечней…
***
Сложил, пересадив к себе хризантему из другого сада
Хризантемы цветок
в благодатную пору цветенья
я к себе перенес,
оторвал от родного дома –
оттого и поблекла окраска…
***
Сложил, намереваясь отправиться собирать осенние листья в Северных горах
Где-то в горной глуши,
недоступные взорам прохожих,
облетают с дерев
мириады листьев багряных,
став парчовым нарядом ночи…
***
Сложено в Оои в последний день осени
Не печальный ли зов
оленя, что кличет во мраке
на горе Огура,
возвещает неотвратимо
окончанье поры осенней?..
***
Песня о деревьях в снегу
На простертых ветвях
средь зимнего оцепененья
вдруг раскрылись они –
белоснежной красой сияют
удивительные соцветья…
***
Сложено о цветах сливы под снегом
Нерастаявший снег
лежит на соцветьях душистых –
кто решится теперь
отломить цветущую ветку
и единство это нарушить?..
***
В час, когда снегопад
горы Ёсино преображает,
представляется мне,
будто ветер несет к подножью
лепестки отцветающих вишен…
***
Сложил с посвящением другу, который отправляется в Северо-Восточный край Митиноку
Верю, в дальнем краю,
где хмурые тучи клубятся,
ты в душе сохранишь
образ друга, что неизменно
вспоминает тебя с тоскою!..
***
Песня, сложенная на расставание с человеком, с которым беседовал у источника Исии на перевале Сига
Из ладоней моих
стекают и падают капли,
чистый ключ возмутив, –
так, с душою неутоленной,
суждено нам, увы, расстаться!..
***
Цветы китайской сливы
Наслаждаться весной
нам, должно быть, недолго осталось –
и при виде цветов,
что роняет сегодня слива,
соловей исходит тоскою…
***
Розы
Нынче утром в саду
впервые увидел я розу,
этот дивный цветок,
чью окраску назвать пристало
воплощеньем непостоянства…
***
Река Камия
Над рекой Камия
все кружатся белые хлопья.
Вот и в зеркале снег –
незаметно годы промчались,
голова моя побелела…
***
Полнит сердце любовь
и, думами овладевая,
их стремительно мчит –
словно в Ёсино воды речные,
что сбегают с гор меж утесов…
***
Увидев в роще даму, срывающую соцветья вишни, сложил эту песню и позже отослал ей
Смутно видится мне
твой облик прелестный сквозь дымку,
что сокрыла цветы
вешних вишен по склонам горным, –
но любовь уж волнует сердце…
***
Незаметно течет
жизнь моя – и текут бесконечно,
льются слезы любви.
Этой пенистой горной речке
не дано замерзнуть зимою…
***
В пору пятой луны
в горах распевает кукушка –
с самых верхних ветвей
к небесам, как и я, возносит
безответной любви рыданья…
***
На осенних лугах
смешались цветы полевые
с буйной зеленью трав –
ни числа им нет, ни названья,
как моим безрадостным думам…
***
Цураюки сложил эту песню и отправил послание в третью луну, узнав, что другой навещает его знакомую и шлет ей любовные записки
Право, сердце мое,
что тебе я доверил однажды,
не роса на цветах –
навевают порывы ветра
о былом печальные думы…
***
Ах, неведомо ей,
какою жестокою мукой
обернулась любовь –
и никто на свете не знает
о моих стенаньях и вздохах…
***
Я словами любви
твой слух осквернить не посмею –
но любовь в глубине,
как подземный поток, клокочет,
омывая волнами сердце…
***
В нетерпенье я жду,
когда наконец-то настанет
встречи радостный час –
словно месяц, что не выходит
до поры из-за кручи горной…
***
К отгоревшей любви
уносится в прошлое сердце,
к тем далеким годам,
о которых забыть не в силах,
к тем годам, что вечно со мною…
***
На кончину Ки-но Томонори
Хоть не ведаю сам,
что завтрашний день мне готовит,
но, пока еще жив,
я печалиться не устану
о тебе, в вечный мрак ушедшем!..
***
При виде цветов сливы в саду, хозяина которого уже нет на свете
Вешней сливы цветы
сохраняют окраску былую
и былой аромат –
но того, кто сажал деревья,
не дано мне увидеть боле…
***
При виде отражения луны в пруду
Мнилось мне, что луна
одна в этом мире огромном, –
но другая взошла,
показалась не из-за гребня,
из подводных сумрачных далей…
***
В день, когда Государь-в-отреченье отправился к Западной реке, Цураюки велено было сложить песню на тему «Журавли на отмели»
Будто волны реки,
влекомые прихотью ветра,
набегают на брег
и назад не спешат вернуться –
журавли в тростниках белеют…
***
Песня о цветах, нарисованных на ширме
Много весен прошло
с тех пор, как впервые на ветках
расцвели те цветы, –
о, когда бы и в нашем мире
вечно длилась пора цветенья!..
***
Список поэтических тем в форме «длинной песни», преподнесенный Государю вкупе с собранием старинных песен
С Века грозных Богов
тянулась чреда поколений,
коих не сосчитать,
как коленцев в бамбуковой роще,
и во все времена
слагали печальные песни,
уподобясь душой
смятенной разорванной дымке,
что плывет по весне
над кручей лесистой Отова,
где кукушка в ночи
без устали горестно кличет,
вызывая в горах
далекое звонкое эхо,
и сквозь сеющий дождь
звучит ее скорбная песня.
И во все времена
называли китайской парчою
тот багряный узор,
что Тацуты склоны окрасил
в дни десятой луны,
в дождливую, мрачную пору.
Зимним садом в снегу
все так же любуются люди
и с тяжелой душой
вспоминают, что близится старость.
Сожалеют они,
что времени бег быстротечен,
и спешат пожелать
бесчисленных лет Государю,
чтобы милость его
поистине длилась вовеки.
Пламя страстной любви
сердца ненасытно снедает –
как сухую траву
огонь пожирает на поле
подле Фудзи-горы,
что высится в землях Суруга.
Льются бурной рекой
разлуки безрадостной слезы,
но едины сердца,
отростки цветущих глициний.
Мириады словес,
подобно бесчисленным травам,
долго я собирал,
исписывал свиток за свитком –
как прилежный рыбак,
что в море у берега Исэ
добывает со дна
все больше и больше жемчужин,
но еще и теперь
не вмещает мой разум убогий
все значенье и смысл
добытых бесценных сокровищ.
Встречу я Новый год
под сенью чертогов дворцовых,
где провел столько лун
в своем бескорыстном служенье.
Вняв веленью души,
Государевой воле послушен,
я уже не гляжу
на стены родимого дома,
где из щелей давно
трава Ожиданья пробилась,
где от вешних дождей
циновки давно отсырели…
***** ******* *****
Вернуться на страницу "Шедевры японской классической поэзии в переводах Александра Долина"
|
|