|
|
ШЕДЕВРЫ ЯПОНСКОЙ КЛАССИЧЕСКОЙ ПОЭЗИИ В ПЕРЕВОДАХ АЛЕКСАНДРА ДОЛИНА
ИЗ ПОЭЗИИ ВАКА IX – нач. X вв.
ИСЭ
Возвращаются перелетные гуси
Покидая луга,
что окутаны дымкой весенней,
гуси тянутся вдаль –
словно им милее селенья,
где цветов еще нет и в помине…
***
Слива, цветущая на берегу
Так весну за весной
сливу в водах реки быстротечной
буду я созерцать
и тянуться к цветущим веткам,
рукава в поток окуная…
***
Слива, цветущая на берегу
По прошествии лет
на зеркало вод, где, как прежде,
виден сливовый цвет,
лепестки, словно прах, ложатся,
затуманивая отраженье…
***
Сложено на поэтическом состязании в загородном дворце Тэйдзи-но-ин
Вешней вишни цветы!
В заброшенном горном селенье
от людей вдалеке
распустились вы позже прочих –
уж повсюду цветы опадают…
***
В пору пятой луны
услышав напевы кукушки,
я уже не дивлюсь –
ах, когда бы те же напевы
прозвучали раньше, весною!..
***
Мыс Кара
Волны, словно цветы,
что у мыса Кара распустились,
тихо плещут о брег –
не сама ли весна над водою
пронеслась, обернувшись ветром?..
***
Я теперь и во сне
не смею тебе показаться –
исхудав от любви,
по утрам со стыдом и мукой
вижу в зеркале отраженье…
***
Словно волны в прибой,
одежды на смятой постели.
Чуть расправлю рукав –
и заплещется над волною,
затрепещет белая пена…
***
Нет, с селеньем родным
равнять его сердце негоже –
но, увы, для меня
места нет в неприютном сердце,
как в безлюдном, глухом селенье…
***
Лик вечерней луны
трепещет на влажном атласе,
и лоснится рукав –
будто слезы вместе со мною
льет луна в томленье любовном…
***
Исэ состояла в любовной связи с Накахирой, но он давно уже не навещал ее. Эту песню она послала, чтобы уведомить Накахиру о том, что переезжает в дом к своему отцу, наместнику края Ямато
Ожидает тебя
вершина далекая Мива,
хоть и ведомо ей,
что, быть может, долгие годы
не придешь ты ее проведать…
***
В путешествии, объята любовной тоской, сложила она эту песню при виде горящей травы на лугу
После долгой зимы
трава выгорает на поле –
но уж скоро вослед
подрастет молодая зелень,
предвещая весны явленье!..
***
Если б наша любовь
окончилась втайне от света,
любопытным в ответ
я могла бы твердить сквозь слезы,
что напрасны все их догадки…
***
Государь-в-отреченье посетил усадьбу принца Накацукасы, когда по случаю празднества была построена ладья и пущена в дворцовый пруд. Под вечер, когда Государь уже собрался уходить, Исэ сложила эту песню и преподнесла ему:
О, когда бы ты был
ладьею, что меж берегами
тихо кружит в пруду, –
я могла бы сказать, наверно:
«В этом месте побудь, останься!..»
***
Сложено у водопада во время паломничества к храму Рюмон
Не наденет никто:
наряд ведь «не шит и не кроен» –
для чего же тогда
растянула Горная дева
полотно над бурной рекою?..
***
Послано в ответ на письмо от Государыни Седьмого квартала, когда Исэ находилась в Кацура
Обитаю теперь
в селении «лунного древа»
и молю об одном –
чтоб на сумрачном небосводе
вашим ликом луна сияла!..
***
Исэ сложила эту песню, продав свой дом
Нет здесь бурных быстрин
и заводей глубоководных,
как в Асуке-реке, –
это дом потек ко мне в руки
полновесных монет потоком!..
***
Приписано в конце свитка со стихами, преподнесенного Государю
Только слухи порой
долетают о жизни дворцовой,
как журчанье ручья, –
ах, увидеть бы поскорее
эти царственные чертоги…
***
Сложено на кончину Государыни из Седьмого квартала
О, как выразить мне
безмерное, тяжкое горе!
Здесь, в чертогах твоих
что осиротели нежданно,
год за годом текли
в пленительном, сладком забвенье,
а сегодня, увы,
как рыбачка у берега Исэ
в утлой лодке своей,
на утесы гонимой волнами,
я к всесильным богам
о милости тщетно взываю.
Слезы льются дождем,
кровавым потоком струятся.
Словно листья с ветвей,
подхвачены ветром осенним,
все, кто был вкруг тебя,
бесследно рассеялись ныне.
Ведь, расставшись с тобой,
лишившись приюта и крова,
мы остались одни
в саду одичавшем, заглохшем,
где лишь буйный мискант
о прошлом порой вспоминает.
Как печально кричат,
прощаются с родиной гуси,
из небесной дали
озирая былое гнездовье!..
***
Вдруг отстроить решат
старый мост, под названьем Нагара,
тот, что в Наниве, в Цу! –
с чем тогда и сравнить поэту
одинокую свою старость?..
***
К рисунку на ширме в доме Верховной жрицы, изображающему путника на горной тропе
Все ль опали цветы
или есть еще, чем любоваться? –
вот о чем я спрошу,
если встречусь с этим прохожим,
навестившим края родные…
***** ******* *****
Вернуться на страницу "Шедевры японской классической поэзии в переводах Александра Долина"
|
|