|
|
Н.И. КОНРАД
КУРС ЛЕКЦИЙ ПО ИСТОРИИ ЯПОНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ЭПОХИ МЭЙДЗИ (1868-1912)
(19)
Все эти три ветви японской прозы того времени – «идейная повесть». Бидзан и Кёка, «литература глубин» Рюро, «психологическая повесть» Итиё при всех своих различных устремлениях, все же проникнуты единой основной тенденцией того времени: духом романтизма. Бидзан и Кёка дают столкновение индивидуума с обществом, рисуют личность, подавляемую окружающей средой, но делают это не в плане холодного, равнодушного показа, объективного описания, а с чисто романтическим воодушевлением. Как нереален на первый взгляд полицейский в «ночном обходе», все происшествие ясно притянуто для осуществления чисто романтического замысла: коллизии, любви и долга. Тот же романтизм ощущается и у Рюро. Берущиеся им происшествия, как например, - отравление свекра, если даже оставить в стороне нарочитую необычность сюжета, трактуется в таких повышенных, драматических тонах, что элементы быта отступают на задний план. То же ощущается и у Итиё. Ее, казалось бы, такой отчетливый реализм овеян такой поэтической общей атмосферой рассказа, согрет таким теплым чувством, что опять-таки элементы быта значительно стушевываются. Отпечаток романтизма лежит на всех произведениях этих авторов.
Однако более всего этот романтизм проявляется в произведениях Идзуми Кёка. Кёка однажды уже выступал в качестве основателя «Идейной литературы». Однако этот жанр был, по-видимому, чужд его писательской индивидуальности: своей последующей известностью и огромной популярностью он обязан больше всего своим фантастическим рассказам и повестям. Истинная сфера его, где он чувствует себя свободным – чудесное, таинственное, фантастическое. Он с любовью и упоением погружается в него и посвящает ему наиболее сильные свои произведения. При этом источник такой склонности у него не религия, не мистицизм, но, прежде всего поэтическая романтика. Поэтичность – вот, основное качество, которым должен для него обладать сюжет, романтичность – таково второе требование, предъявляемое им ко всему целому. Эти свойства сохраняются даже в тех его вещах, которые слывут под именем реалистических. Таков, например, «Нуя-моногатари» - рассказ, написанный им в наиболее реалистических тонах. В нем выведен некий художник и куртизанка из Йосивара. У них – поэтический сентиментальный роман. Но у художника есть невеста, и он привык к мысли, что ему придется найти свою жену. И вдруг ее выдают замуж за другого. Художник – в гневе; на зло всем он на деньги своего дяди выкупает из Йосивара свою любовницу. В связи с этим у него происходит бурное объяснение с дядей, он подвергается насмешкам со стороны счастливого соперника. Его любовница не может этого снести: она решает отомстить за своего возлюбленного и убивает обидчика, отнявшего у него невесту, а затем умерщвляет и себя. Художник весь в слезах ее кровью рисует на ширме ее портрет. Не трудно увидеть, что реализм этого рассказа подчинен, весь исходит из чисто мелодраматического замысла, и все отличие этого рассказа от других произведений Кёка только в том, что в нем нет чудесных персонажей и таинственных происшествий. Характерным образчиком именно таких сюжетов может служить рассказ «Мудрец из Коя» (Коя-но Хадзаря), изданный в 1900 г.
Содержание его следующее: один молодой монах из монастыря Коя, странствуя по Японии, оказался однажды в горах. Местность была дикая, дороги не было, кругом было пустынно. До этого монах на пути повстречался с одним торговцем лекарствами, который обошелся с ним грубо и дерзко. Оказалось, что этот самый торговец заблудился в горах. Монах отправился разыскивать его, но заблудился и сам. Блуждая по горам, он к вечеру набрел на какой-то домик, в котором оказалась какая-то удивительная красавица. Монах попросил у нее ночлега, на что красавица охотно согласилась. Перед тем, как отойти ко сну, монах решил пройти к речке, протекающей в небольшой долине, и искупаться. Но вслед за ним явилась красавица и стала его обольщать. Оказалось, что это – волшебница, обольщающая и превращавшая поддавшихся ее чарам в животных и птиц. Незадолго до этого в ее руки попал заблудившийся торговец и был превращен ею в лошадь. Эту лошадь красавица отослала со своим стариком-слугой в ближайшее селене для продажи. Монаху удалось не поддаться чарам красавицы и на утро он отправился в дальнейший путь. Однако по дороге образ красавицы снова предстал перед ним, и он готов был повернуть обратно. Как раз в этот момент он повстречался со стариком-слугой, возвращавшимся из города, и узнал от него все...
Кёка обычно склонен к трагическому. Рассказы его большей частью считаются очень печальными: он стремится исторгнуть у читателя слезы.
Достаточно мрачен тон и у писателя, обычно противопоставляемого Кёка – Огури Фуё. Правда, сюжеты у него заимствуются из реальной действительности и воспринимаются более трезво. Но в стремлении всячески сгустить краски он не отстает от Кёка.
Лучшим произведением Фуё считается повесть «Рэмбо нагаса» (1898 г.). В ней повествуется о несчастной судьбе двух любящих: юноши-музыканта Хатэ, студента музыкальной Академии, и молодой девушки О-Йо, также обучающейся музыке. Их связь становится известной, и оба изгоняются из школы, где они живут в пансионе. Очутившись на улице без всяких средств, они принуждены зарабатывать на жизнь уличной игрой. Непривыкшая к такому образу жизни О-Йо заболевает, а Хатэ бродит по улицам с другой группой уличных музыкантов.
Хатэ, удрученный всеми этим несчастиями и соблазняемый новыми товарищами, в отчаянии предается разгулу. Он крутит в веселом доме, забыв о больной О-Йо и о том, что у него нет денег для расплаты за кутеж.
Его же возлюбленная, тщетно прождав его, больная поднимается с постели и идет его разыскивать. От одного из товарищей Хатэ она узнает, где он, и что ему нужны деньги. Она уже готова на самую тяжелую жертву, но в самый последний момент ее удерживает старик-рикша, рассказывающий о такой же участи своей дочери и уговаривает ее обратиться к своим родителям. О-Йо слушается его совета, но ее семья уже не может ей помочь. Отец ее, потрясенный поступком дочери, стал пить, бросил дом и поступил сторожем в игорный притон. Мать же едва добывает себе на жизнь, торгуя на улице всяческой снедью. Коротко говоря, О-Йо не находит своей семьи и осознавая, что она является ценой ее распада, хочет покончить с собой... Ее однако, замечает полицейский и отводит в участок. Здесь она находит своего старого опустившегося отца, арестованного во время облавы, проведенной полицией на игорный притон.
Однако в дело вмешивается хозяин игорного притона – Гэндзи, который из благодарности к старику, не выдавшему владельца заведения, берет О-Йо и ее младшую сестру к себе. Но тут ему самому приходится плохо: члены банды громил, связанные с его притоном, шантажируют его, требуя денег под угрозой выдать его. Гэндзи, не имея средств, уговаривает О-Йо продать свою сестру в веселый дом. Та отказывается, но он настаивает, и не зная, что ей делать, совершенно разбитая О-Йо кончает с собой. Хатэ же остается бездомным музыкантом – скитальцем по чужим дворам. Сентиментальная струя, присутствующая у всех главнейших писателей этих лет, существует рядом с другой, так же ясно ощущаемой во всех разветвлениях повествовательной прозы. Эта вторая струя – психологизм. Требование «всматриваться в жизнь, в ее глубины» могло быть понято – и было действительно понято рядом писателей – как требование раскрытия душевного мира людей того времени, тем более, что сама эпоха с ее сложным переплетом действующих факторов – европейских, национальных, индивидуалистических, социальных – создавала все предпосылки для очень сложных психологических переживаний. Поэтому, строго говоря, у всех авторов эпохи в той или иной мере это психологическое задание, как существенный фактор творческой работы – на лицо. У одних только оно – сочетание с другими заданиями, у некоторых же – как самостоятельное, как самоцель. Очень ярко это задание проявлено у Хигути Итиё, при чем оно здесь настолько господствует над всем прочим, что многие критики склонны даже все творчество писательницы относить к жанру психологического романа (Синри Сёсэцу). Однако с самой большой силой этот психологизм проявился, и притом сверх всякого ожидания, не у современника, а у писателя, корнями своими уходящего в предшествующую эпоху, у Койо.
Источник: Профессор Н.И. Конрад. Курс лекций по истории японской литературы эпохи «Мэйдзи» (1868-1912). На правах рукописи. ЛИФЛИ. 1934-1935 гг. Ленинград.
Публикация Марии Щербаковой (maria_scher@mail.ru)
Постоянный адрес этой страницы лекций в сети Интернет –
http://ru-jp.org/konrad_meiji_bungaku_19.htm
Постоянный адрес следующей страницы лекций в сети Интернет –
http://ru-jp.org/konrad_meiji_bungaku_20.htm
Постоянный адрес первой страницы лекций –
http://ru-jp.org/konrad_meiji_bungaku_01.htm
##### ####### #####
ОКНО В ЯПОНИЮ -
E-mail бюллетень
Общества "Россия-Япония",
# 35, 2006.12.31
http://ru-jp.org
ru-jp@nm.ru
##### ####### #####
|
|