Окно в Японию: http://ru-jp.org

КИОТО: СТО ЛИЦ СТАРОЙ СТОЛИЦЫ

После переноса в 1868 году столицы Японии в Токио и начала модернизации страны бывший ее главный город Киото еще некоторое время продолжал задавать тон и в этом процессе, оставаясь центром нововведений по западному образцу. Именно здесь появились первые в стране здания европейской архитектуры (это были филиал банка и почтамт), в 1869 году открылась первая в Японии гимназия западного типа, а в 1872 году - первая в стране женская гимназия; тогда же начала работу первая публичная библиотека. Благодаря первой в стране гидроэлектростанции, сооруженной в 1890 году на канале, по которому шла в старую столицу вода из озера Бива, Киото стал первым городом Японии, узнавшим, что такое телеграф (1891) и увидевшим в 1895 году открытие диковинной трамвайной линии...

Однако Киото, став провинциальным городом, не мог долго возглавлять эту охватившую всю страну гонку модернизации, и, к счастью для ценителей японской старины, постепенно уступил свое лидерство бурно развивавшемуся Токио, сохранив за собой славу центра традиционной культуры, своего рода души Японии. Впрочем, не стал Киото и заповедником прошлого: теперь это полнокровный современный город со своими городскими заботами и проблемами. Здесь действительно больше, чем в любом другом японском городе, шедевров классического искусства, исторических и религиозных памятников. Но правда и то, что ко многим из уникальных памятников Киото приходится пробираться через невыразительные кварталы современной застройки, пережидая томительные автомобильные пробки. Однако в целом, несмотря на нивелирующее воздействие времени и повторяющиеся по крайней мере последнюю сотню лет причитания ревнителей старины о том, что Киото уже не тот, что он безнадежно потерял свою индивидуальность, старая столица продолжает балансировать на тонкой грани между урбанистическим колоссом и тихим, радующим сердце провинциальным городом со своей особой атмосферой и манерой общения между людьми.

Да и во внешнем облике старой столицы сохраняется немало своеобычных черт, многие из которых не встречаются в Японии нигде, кроме Киото. Некоторые из этих особенностей, скажем, огромное даже по японским масштабам количество храмов, сами бросаются в глаза, другие открываются исподволь. К последним относится, например, нетипичная для Японии четкая планировка города, которая восходит еще к эпохе Хэйан, когда на севере Столицы Мира и Покоя (Хэйанкё) находился императорский дворец, а ее территория была поделена на большие прямоугольные кварталы идущими с запада на восток проспектами и пронизывающими город с севера на юг улицами.

Как известно, при строительстве Хэйан-кё за образец была взята планировка крупных китайских городов. Обычно считается, что моделью для новой японской столицы послужил город Чанъань (нынешний Сиань в провинции Шэньси). Однако справедливости ради следует сказать, что в Китае времен династии Тан (618-907) было два знаменитых и процветающих города: на западе - Чанъань, на востоке - Лоян (в японском чтении - Ракуё). И вполне возможно - на это указывают многие японские авторы - что новая столица мыслилась как символ, призванный объединить на японской земле блеск двух великих городов. Во всяком случае, западная и восточная части города очень долго назывались соответственно Правой столицей и Левой столицей - именно так их видел из дворца император, который, по старой китайской традиции, восседал на троне, обратившись лицом к югу. Позднее юго-западная часть города, оказавшаяся в самых болотистых местах, постепенно пришла в упадок, и районы активной городской жизни мало-помалу переместились в северную часть Правой столицы и на восток, к холмам Хигасияма. Интересно, что первый иероглиф названия Лоян в японском чтении раку сохранился в ряде идиоматических выражений, связанных со старой столицей; так, ракутю означает "в центре Киото", а, скажем, ракухоку - "к северу от центра".

Строгое деление на кварталы придает Киото еще одну особенность: пожалуй, старая столица является рекордсменом среди японских городов по числу перекрестков. Чтобы ориентироваться на этой бесконечной шахматной доске, киотосцы издавна пользуются специальными указателями. Только вместо названий улиц или местных достопримечательностей на них чаще всего фигурируют лишь слова агару ("подниматься вверх") и сагару ("спускаться вниз"). Такая разметка - тоже одна из уникальных традиций Киото, связанная с тем, что в Столице Мира и Покоя высшая знать традиционно селилась на севере города, вблизи императорского дворца, а люди попроще - в его южной, низменной части, и потому для киотосца "вверх" означало также "к северу", а "вниз" - "к югу". Движение к востоку или к западу обозначается здесь соответственно словами хигаси иру и ниси иру. Жители Киото с малых лет свободно оперируют этими четырьмя понятиями, поражая не только иностранцев, но и многих своих приезжих соотечественников умением найти или объяснить дорогу в бесконечной череде внешне неразличимых улиц, большинство которых, исключая лишь самые главные, не имеют названий. Для запоминания последовательностей кварталов и храмов при движении по городу с севера на юг и с запада на восток используются и специальные присловья, напоминающие наше старинное мнемоническое правило о каждом охотнике, знающем, где сидит фазан.

Язык жителей Киото вообще сохранил немало особенностей, которые не встретишь в других частях Японии. Особенно хорош мягкий, с растягиванием гласных киотоский говор в устах местных красавиц - по общему мнению, он придает им дополнительное очарование. Здесь вместо безликого аригато ("спасибо") вам чаще всего плавно пропоют оокини, стандартное со дэс ("да, так") заменят на звонкое со дос, а всеяпонское приветствие продавцом покупателя ирассяймасэ ("Добро пожаловать!") прозвучит как оидэясу. Последнее особенно часто можно слышать в районах старинной городской застройки, изобилующих небольшими магазинчиками и ресторанами, которые можно отличить по украшающим вход коротким полотняным занавескам (норэн) с каллиграфически исполненными названиями заведений.

Нынешняя планировка Киото окончательно сложилась в конце XVI века, когда по указанию военного правителя Японии Тоётоми Хидэеси начались большие работы по восстановлению столичного города после череды смут и войн. Именно тогда в Киото появились короткие идущие с севера на юг улочки, облегчающие доступ внутрь городских кварталов, что было особенно важно во время нередких здесь пожаров. При Хидэёси же началось восстановление разрушенных во время междоусобиц буддийских храмов, большинство из которых перенесли из центра города в специальные храмовые кварталы, где они пребывают и поныне. Память об этом нововведении сохранилась в киотоских названиях Тэрамати ("Храмовый квартал") и Тэраути ("Среди храмов"). Освободившиеся в результате такой перепланировки территории быстро заняли торговцы и ремесленники. Восстановленную столицу обнесли высоким земляным валом дои, проходившим вдоль рек или специально вырытых каналов. Десятиметровой высоты вал прерывался лишь городскими воротами (кути), воспоминание о которых осталось в названиях Охарагути и Курамагути. Традиция говорит о "Семи вратах столицы" (мияко-но нанагути), хотя на самом деле ворот было девять: пять с восточной, три с южной и одни с северной стороны земляного вала. У ворот находились таможни, собиравшие пошлины с гостей столичного города.

Общий вид старинных городских кварталов, которые считаются теперь классикой Киото - ряды невысоких,- потемневших от времени двухэтажных деревянных домов (матия) под черепичными крышами, выстроившихся вплотную друг к другу вдоль прямых нешироких улиц - сложился чуть позднее, в XVII веке. Он обязан своим появлением типичной для многих средневековых городов налоговой политике властей, взимавших пошлины в зависимости от длины фасада дома. В Киото того времени оптимальный размер фасада, доставлявший владельцу дома минимум финансовых хлопот, составлял всего лишь около трех кэн (примерно 5,5 метра). Это и определило в конечном счете форму домов богатых горожан, которые представляли собой очень вытянутые строения, уходящие в глубь кварталов: местные остряки называли такие дома "спальнями для угрей" (унаги нэдоко). За дверью жилища обычно начинались не жилые помещения, а мощеная каменными плитами извилистая дорожка (цутаи), уводившая в недра дома, к его настоящему порогу (гэнкан). По пути посетитель мог неожиданно для себя выйти к небольшому саду, занимающему внутренний дворик, который не только радовал хозяев зеленью высаженного здесь бамбука или элегантным каменным сосудом для омовения рук, но нес и полезную нагрузку, рассеивая во внутренние покои дома падающий на него сверху солнечный свет. Встречаются в сложной планировке матия и комнаты для чайных церемоний, отдельные флигели, соединенные с основной частью строения крытыми переходами, запирающиеся чуланы и другие подсобные помещения, охватывающие находящиеся в самой глубине дома кухню (дайдокоро) и жилые комнаты (оку-но ма). На второй этаж матия обычно ведет очень крутая "коробчатая лестница" (хакодан), называемая так потому, что под ней расположено множество ящиков и шкафчиков для домашней утвари...

Как известно, Киото с трех сторон окружен невысокими горами. Это не только создает уникальные возможности для любования городом с высоты птичьего полета и вносит мягкие округлые силуэты гор в практически каждый городской пейзаж. Благодаря "вороту гор" Киото имеет собственный микроклимат, отличительной особенностью которого является ярко выраженная смена времен года. Именно эта черта Киото снискала ему славу одного из лучших мест в Японии для любования природой: здесь действительно можно увидеть, что для нее характерны, как говорят японцы, "тысяча изменений и десять тысяч перемен" (сэмпэн банка). Оборотной стороной такого климата является, однако, весьма сильный по здешним меркам зимний холод и поистине удушающая жара, которая стоит в Киото летом. От нее не спасают ни сады и парки предгорий, ни неширокие реки, протекающие по территории города, ни низко свисающие крыши домов - ничего не спасает. Однако именно эта особенность местного климата привела к появлению одного из самых изысканных элементов городского пейзажа Киото - многочисленных декоративных решеток и жалюзи, которые не только скрывают внутренние части домов от любопытных взоров, но и позволяют их хозяевам летом устраивать в длинных "спальнях для угрей" сильные освежающие сквозняки. Особенно красивы карминно-красные наружные решетки окон (бэнгара коси), состоящие из густо стоящих вертикальных деревянных планок. Схожую с решетками роль играют и жалюзи сударэ, которые делаются из множества горизонтально расположенных щепок бамбука; с наступлением лета ими завешивают снаружи окна вторых этажей, самых уязвимых для палящего солнца.

К старинным ухищрениям, облегчающим жизнь обывателей, относятся также небольшие зарешеченные "форточки от (а, может, и "для") комаров" (мусикомадо), устраиваемые на вторых этажах, и специальные бамбуковые изгороди, защищавшие стены и углы домов от неожиданных сюрпризов, которые могли преподнести бродячие собаки или лошади проходивших по улицам столичного города всадников.

Сейчас традиционный Киото уже немыслим без тронутых временем домов матия и декоративных решеток и изгородей, игра света и тени на которых придает удивительное своеобразие городским улицам. Особенно много таких домов в районах Гион, Понтотё, Каварамати и Нисидзин. Неповторимое впечатление оставляет и расположенная на востоке города, у храма Кодайдзи, небольшая улочка Исибэ кодзи, в которой старинные потемневшие стены цвета старого серебра удачно сочетаются с устилающими переулок каменными плитами, создавая неповторимую атмосферу почти ушедшего от нас города...

Однако главными местами паломничества гостей Киото остаются неотделимые от его облика многочисленные синтоистские и буддийские храмы, которых насчитывается в бывшей столице свыше двух тысяч. Многие из них не только хранят уникальные собрания произведений средневекового искусства, но и сами являются ценными памятниками традиционной архитектуры.

Если в западной культурной традиции храм - это прежде всего здание, то в Японии под храмом обычно подразумевается сакральная территория, на которой размещаются отдельные, как правило, деревянные строения, по традиции именуемые залами. При этом обитель не замыкается в себе - на ее территории могут находиться один или несколько храмов меньшего размера, принадлежащих к той же самой ветви религиозного учения, а иногда и к другой религии - так, во многих местах мирно сосуществуют синтоистские и буддийские обители. Одним из самых "густонаселенных" в этом смысле является киотоский монастырь Мёсиндзи - в нем теснятся 47 меньших по размеру буддийских храмов.

В центре территории буддийского храма обычно располагается его главный зал (хондо или кондо), в котором хранится основная святыня обители. Как правило, это деревянная или бронзовая статуя одного из будд (нёрай) или почти достигшего состояния будды бодхисаттвы (босацу), окруженная скульптурными изображениями других бодхисаттв, грозных божеств-хранителей мёо или небожителей тэн. Среди главных сокровищ киотоских храмов чаще всего встречаются изваяния будды Амида и милосердной бодхисаттвы Каннон. Облики божеств строго канонизированы; например, будды обязательно изображаются сидящими на раскрывшемся цветке лотоса в одной монашеской накидке ноэ без каких-либо украшений; пальцы их рук сложены в одном из жестов благопожеланий (инсо), вьющиеся мелкими завитками волосы аккуратно уложены в красивую прическу, образующую на макушке узел. Изображения бодхисаттв - по большей части стоящие фигуры - отличаются многочисленными украшениями в виде ожерелий и браслетов, а также священными предметами, которые они держат в руках. Наиболее экспрессивны божества-хранители, для изображений которых характерны вздыбленные волосы, многочисленные орудия устрашения, защитные латы, короны на головах, а иногда и огненные нимбы.

Неповторимое очарование придает облику буддийского храма многоярусная пагода, которую непременно венчает шпиль, пронизывающи девять или одиннадцать колец - он символизирует всепроникающий характер буддийского учения. Пагоды ассоциируются у верующих с телом будды - первоначально их ставили на местах захоронения частей бренной оболочки Будды Шакьямуни (яп. Сяка), оставшихся в этом мире после его ухода в нирвану. Именно поэтому каменные пятиярусные пагоды часто можно увидеть в качестве могильных памятников на кладбищах, примыкающих к старым буддийским храмам. Считается, что пять уровней такой пагоды символизируют пять первоэлементов, составляющих Вселенную: землю, воду, огонь, ветер и небо.

Крупный буддийский храм обязательно имеет звонницу (сёро). В отличии от уходящих в небо колоколен христианских храмов, она чаще всего представляет собой приземистое, основательное сооружение, напоминающее покоящуюся на четырех массивных деревянных опорах черепичную крышу со сложной системой внутренних стропил, к которой и крепится бочковидный колокол (бонсё), свисающий почти до самой земли. В японском колоколе нет языка - по нему бьют снаружи специальным горизонтально подвешенным брусом, укрепленным так, чтобы его удар приходился в определенное место колокола, помеченное при отливе цветком лотоса. Чуть выше этого места на колоколе можно прочитать историю его создания или какой-либо священный текст, а еще выше располагаются многочисленные неровности, которые символизируют 108 мирских зол, изгоняемых очищающим храмовым звоном...

Кроме главного зала, пагоды и звонницы, в ансамбль крупного буддийского храма обычно входят также зал для чтения сутр (кодо), хранилище священных текстов (кёдзо), монастырские кельи (собо) и трапезная (дзикидо). Именно эти семь строений подразумевает старинная формула, называющая любой крупный монастырь "Обителью о семи залах" (ситидо но гаран). В действительности число и расположение залов храма, как, впрочем, и их названия, не являются строго фиксированными и зависят от времени его сооружения, буддийской школы, к которой он принадлежит, и, конечно, от размеров занимаемой им территории. Разнообразие храмов Киото уникально - здесь можно встретить и совсем крошечные обители, едва вмещающие один-единственный зал, и огромные монастыри, занимающие иногда целые горы, как, например, Энряжудзи, расположенный на священной горе Хиэй.

Более или менее жесткая планировка территорий присуща, пожалуй, только храмам школы дзэн, для которых характерно размещение на одной оси основных строений - ворот саммон, зала будды (буцудэн), который играет роль главного зала, и зала буддийского учения (хатто) - аналога зала для чтения сутр в монастырях других буддийских течений. Вне этой оси располагаются дом настоятеля (ходзё), кельи (содо), монастырская купальня для омовений (ёкусицу) и небольшое помещение под громким названием "Восточный приказ", (тосу), которое на самом деле представляет собой монастырский туалет - его наименование связано с тем, что в буддийской традиции священным направлением считается западное (именно там, как считается, расположен рай), а противоположное ему восточное по традиции ассоциируется со всем нечистым.

Множество старинных буддийских монастырей Киото и, прежде всего, обители секты дзэн, гордятся своими храмовыми садами, традиция разбивки которых восходит к XIV веку. Японские сады не приносят материальных плодов, их назначение в другом: выявив сокровенную красоту природы, подтолкнуть человека к напряженной работе мысли, направленной на познание Истины путем длительного анализа либо трансцедентального прорыва к ней в минуту внезапного озарения.

Существует несколько разновидностей традиционных садов, но ни в одном из них нет прямых аллей и дорожек - принципы естественности и асимметрии соблюдаются здесь столь же свято, как и в других видах традиционного японского искусства, меняются лишь способы выражения этих принципов: если в садах стиля тисэн кайю можно бродить по дорожкам, любуясь силуэтами дальних гор и прекрасными пейзажами, созданными из реальных камней и травы, слушая журчание протекающих через сад ручьев и плеск небольшого искусственного водопада, то строгие сухие сады стиля карэсансуй имеют более абстрактный характер; чаще всего они состоят только из валунов, представляющих горы, и мелкой белой гальки, символизирующей водные потоки. В такие сады входить не принято; ими любуются извне.

Особое место в японском садовом искусстве занимают небольшие сады тянива, разбиваемые у чайных домиков - их тоже немало в старинных киотоских монастырях. Пройдя по пронизывающей такой сад дорожке тобииси, составленной из отдельных утопленных в густой траве камней, омыв руки водой из каменной лохани цукубай, взглянув на изысканной формы каменный фонарь исидоро, человек, приглашенный на чайную церемонию, буквально за несколько шагов, отделяющих калитку сада от двери подчеркнуто простого домика, отрешается от всего мирского и суетного и настраивается на общение с Вечным - а именно в этом и состоит назначение тянива...

Структура синтоистских храмов (дзиндзя) более строга и проста. Возникшие по большей части в глубокой древности как места поклонения местным божествам, многие храмы Киото сохранили свое природное окружение и находятся сейчас в рощах священных криптомерии суги или камфарного лавра кусуноки. Своего рода символом синтоистского храма являются похожие на птичий насест карминно-красные ворота тории, отделяющие сакральную территорию от внешнего мира. Вблизи ворот или у основных зданий храма обязательно стоит небольшой павильон тёдзуя, у которого с помощью специального ковшика нужно водой ополоснуть руки и рот перед тем, как воззвать к божеству храма в его главном зале (хондэн). Последний не содержит каких-либо изображений почитаемых божеств; считается, что они обитают внутри него в нематериальной форме и не нуждаются в особых символах. Алтарь храма обычно отделен от остальной его части плетеным из рисовой соломы священным жгутом симэнава. Как известно, отсутствуют в синтоизме и какие-либо священные писания, излагающие его доктрину, как, впрочем, и сама доктрина. Основной способ общения с синтоистским божеством ками - прямое обращение к нему или выяснение его воли с помощью специальных сакральных предметов.

Непременным атрибутом синтоистского храма является стоящий перед главным залом большой ящик для сбора пожертвований (сайсэнбако), куда верующие бросают монетки, желая отблагодарить божество за полученное благодеяние или подчеркнуть искренность своей новой просьбы. Обычно для привлечения внимания божества после это дважды кланяются, дважды хлопают в ладоши, снова кланяются, и только затем мысленно высказывают просьбу или благодарность. Благосклонность вышних сил можно приобрести, купив специальный храмовый талисман омамори. Для тех, кто желает узнать свое будущее, в синтоистском храме предусмотрена специальная процедура гадания. В зависимости от числа, проставленного на бамбуковой палочке, случайным образом вынутой из коробки, посетитель получает то или иное письменное предсказание омикудзи, которые делятся на очень счастливые (дайкити), счастливые (кити), неплохие (сёкити) и плохие (кё)...

Посещая прекрасные храмы Киото, нельзя не пожалеть, что гадание в них носит, так сказать, индивидуальный характер. Вероятно, многим гостям города было бы интересно узнать, какая судьба уготована старой японской столице в целом, сохранится ли в веках ее неповторимое очарование? Хочется верить, что ее будущее будет столь же ясным, сколь трудным и насыщенным событиями было ее прошлое…

Евгений Кручина

Постоянный адрес этого материала в сети интернет -
http://ru-jp.org/kyoto_100_lits.htm

##### ####### #####
ОКНО В ЯПОНИЮ -
E-mail бюллетень
Общества "Россия-Япония",
# 06, 2009.02.15
http://ru-jp.org
ru-jp@nm.ru
##### ####### #####