|
|
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭЛИТА И ОБЩЕСТВО В ПЕРИОД МЭЙДЗИ
Япония всегда манила людей разными средствами: одних – утонченным вкусом в быту, искусстве, литературе; других – изысканностью ритуалов, обычаев и легенд; третьих – особым отношением к жизни, уловить которое очень трудно. Автор этих строк относит себя к третьей группе, хотя кто сказал, что их всего три?
Уловить ощущение жизни отдельных эпох – самая высшая награда для тех, кто посвятил себя истории. История Японии открывает перед тобой мир воинов, философов, отшельников, которые, кажется, познали тайну жизни и не скрывают, что могут поделиться этим знанием со всяким, кто отважится отказаться от всего личного, переступить через грань обыденной реальности и незаметно для себя шагнуть в неизвестное….
Эпоха, вошедшая в историю под названием Мэйдзи, это история «японского чуда», когда дух оказался сильнее материи, сильнее дележа территорий эгоистичным Западом. Понять истоки этого духа, разобраться в японском обществе – вот, пожалуй, главное, что подтолкнуло меня на работу по изучению периода Мэйдзи.
Однако любое знание не должно быть чисто интеллектуальным – это слишком односторонне. Поэтому автор призывает читателя работать с предложенным здесь материалом скептически, подвергая жесткому анализу все, что здесь приводится. Это и есть так называемый метод допроса, когда читающий выполняет роль следователя на предмет того, ответил ли автор на его вопросы или нет.
С уважением,
Пучков А.А.
г. Пермь
puchk@psu.ru
Политическая элита периода Мэйдзи представляла собой очень интересный феномен. Её представители происходили из низших и средних самурайских родов и ещё до начала переворота 1868 года успели проявить себя как незаурядные личности.
Рассмотрим биографии некоторых членов Гэнро – совета старейшин при Императоре, возникшего в 1875 году. На сегодняшний день существует некая путаница о времени возникновения этого «неофициального» органа законодательства и совещательного совета при Императоре. Окамото Сюмпэй пишет, к примеру, что «сложно даже точно сказать, когда возник этот неформальный совещательный орган…»[01]. Далее он приводит слова Р.Дж. Хакетта, что «это общество оформилось тогда, когда завершилось создание нового [конституционного] политического устройства»[02] – то есть в 1889 году? Совершенно точно устанавливает время возникновения Гэнро отечественный исследователь Н.И. Конрад: «…Правительство озаботилось созданием особого органа для удержания главной власти в ограниченных кругах: именно в 1875 г. учреждается знаменитый Генро-ин, своего рода «совет верховников», фактически руководивший общим направлением всей политики и составленный из небольшого числа лиц».[03] Достаточно посмотреть на дату нижеприведенных указов, чтобы понять, когда был создан высший совет при Императоре.
Следует отметить, что совет Гэнро возник не на пустом месте. В период Токугава (1603–1868) главную роль в управлении страной играли самураи. Ещё Токугава Иэясу была введена иерархическая система управления, при которой только даймё, если они относились к высшему слою (госанкэ или санкэ, фудай-даймё, тодзама-даймё), имели право назначаться генералами и командирами воинских частей, а также на все ответственные должности в управлении страной [04]. Поэтому после Реставрации Мэйдзи совершенно естественно для Императора и всего окружения, а тем более и для народа, привыкшего видеть в управлении страной представителей самурайского сословия, было назначить в самый ближайший ко двору совет бывших самураев. Именно об этой преемственности в управлении говорит Дюмолар, французский наблюдатель, бывший в конце XIX в. в Японии, когда, после перечисления наиболее влиятельных деятелей, пишет: «Именно этих людей, их испытанное умение и престиж, основанный на их прежних заслугах, не позволяют ни государю, ни народу доверить управление страною правительству, не насчитывающему в своих рядах никого из этих ветеранов минувшего боевого времени, а тем более враждебному им…»[05]
Слово «неофициальное» выше не зря взято в кавычки, ибо есть документы, подтверждающие, что совет Гэнро был создан, во всяком случае, публично. Эти документы – Высочайший указ о преобразовании внутреннего управления (14 апреля 1875 г.) и Речь Императора при открытии Генро-ин (5 июля 1875 г.) – опубликованы в британском издании, переведенном на русский язык в 1907 году. [06] Это уже указывает на то, что документы сначала были обнародованы в самой Японии, а уж затем перекочевали в западные издания. Если определить функции Гэнро, то в первом документе сказано, что, расширяя смысл императорской присяги,[07] «сим учреждаем Генро-ин, увеличивая тем источник законодательства». [08] Император в Речи по случаю учреждения Гэнро-ин указывал на то, что «недавно мы издали Наше повеление об учреждении Гэнро, в видах наилучшего проведения законов для нашего государства». [09] Итак, первоначально функции Гэнро сводились к совещательной и законодательной, что уже само по себе немало. Однако в действительности есть все основания полагать, что Гэнро было настоящим правительством в период Мэйдзи, определявшим все стороны развития страны. Однако вернемся к биографиям некоторых членов этого удивительного совета.
Молодые буси Ито Хиробуми и Ямагата Аритомо были учениками некого самурая из провинции Тёсю Ёсида Сёина. Ёсида резко критиковал сёгунат, который очень дискредитировал себя неспособностью справиться с экономическим кризисом, с внутренней разрухой, с давлением Запада. Ёсида придал новый, более радикальный смысл лозунгу сонно дзёи, возникшему как реакция на заключение ряда неравноправных для Японии договоров с Западом, и прозападническую политику сёгунской администрации. Первоначально под сонно понимали должную признательность со стороны сёгуна по отношению к Императору, а с дзёи связывали запрещение христианства. Теперь Ёсида вложил другой смысл в эти понятия: сонно означало, что монарх должен непосредственно участвовать в политическом процессе, высказывая свое мнение по национальным проблемам, а все остальные должны ему беспрекословно подчиняться. Дзёи подразумевало разрыв договоров и физическое изгнание чужеземцев из Японии [10]. Для претворения в жизнь этих идей и наказания недостойных чиновников Ёсида призвал молодых людей, обладавших «чистыми намерениями», однако не нашедших своего места в клановой структуре управления и страдающих от нелегкой жизни, - сиси. Сиси организовали в 1859–1860 гг. ряд террористических актов в Иокогаме против иностранцев и провинившихся в глазах сиси чиновников. Они убивали европейских торговцев и российских моряков. В Третий месяц 1860 г. некоторые из них вместе с самураями из клана Мито зарубили Ии Наосукэ, определявшего в то время политику сёгуната и подписавшего в 1858 г. договоры об установлении дипломатических и торговых отношений с Соединенными Штатами. [11] Ито и Ямагата примкнули к этому движению. В 1862 г. Ито (1841–1909) участвовал в нападении на британскую дипломатическую миссию и уже тогда был представлен к высшему самурайскому рангу сибун за свою деятельность в борьбе с сёгунатом. В 1863 г. он вместе с Иноуэ Каору отправился в Лондон для обучения. Тогда к нему пришло осознание того, что Запад необходим Японии. Уже в 1864 г., по возвращении, он тщетно пытался убедить лидеров клана Тёсю от сражения с силами четырех западных стран. [12]
Ямагата Аритомо (1838–1922) в 1863 г. стал командиром Тёсю Кихэтай – нерегулярных вооруженных формирований, состоявших из самураев и простолюдинов. [13] В 1864 г. был ранен во время бомбардировки прибрежных укреплений Тёсю семнадцатью европейскими кораблями, в отместку за убийство сиси торговца Чарлза Ричардсона и других европейцев (в частности, Генри Хьюскена, переводчика и секретаря Таусенда Харриса – разорившегося торговца, представлявшего США в Японии). Во время антитокугавской кампании Ямагата командовал силами лоялистов, сторонников восстановления императорской власти. После гражданской войны Босин (1864–1868) и поражения движения сиси Ито Хиробуми и Ямагата Аритомо занимали ключевые позиции в клане Тёсю.
Фельдмаршал маркиз Ояма Ивао (1842–1916) из клана Сацума родился в семье самурая. Был двоюродным братом Сайго Такамори, на которого был очень похож. Ояма принимал участие в битве с британским флотом, который обстрелял Кагосиму в 1863 г. в отместку все за тех же европейцев, во время кампаний против Токугавы командовал артиллерией Сацумы. Войдя в новое правительство, Ояма был послан в 1870 г. в Европу для наблюдения за Франко-прусской войной. В 1871 г. по возвращении в Японию, был представлен сначала к званию полковника, а затем – генерал-майора. После поездки в Европу в 1884 году, где изучал военные системы, Ояма был назначен военным министром в первом кабинете Ито (1885 г.) и оставался на этой должности в нескольких сменявших друг друга кабинетах.
Граф Иноуэ Каору (1836-1915) родился в семье самурая. Как и Ито Хиробуми, он присоединился к движению лоялистов и в 1862 году участвовал в нападении на британское представительство. В 1863 году уехал в Лондон на учебу вместе с Ито и другими. В 1864 году они вместе с Ито тщетно пытались отговорить клан Тёсю сражаться с силами четырех западных держав. После этого Каору пытался уговорить этот клан сконцентрироваться на антитокугавской политике и за свои взгляды подвергся нападению наемного убийцы. Несколько дней он находился между жизнью и смертью и, выжив, активно участвовал в кампании против династии Токугава. [14] В 1868 г. вошел в новое правительство, где занимал много должностей в сфере финансов и международных отношений. С 1875 года – гэнроин – член Высшего совета при Императоре.
Как видим, перед нами весьма незаурядные личности, прошедшие через настоящую войну в качестве рядовых солдат и сумевшие, тем не менее, встать во главе нового режима, определяя его политику. Всех их отличали качества настоящих самураев: решимость, агрессивность, неудержимая активность, личное мужество, преданность Императору и новому режиму, боевой дух и стремление к преобразованиям. Именно эти деятели привнесли в новую Японию ту энергию, которая позволила ей стать к концу столетия вровень с Великими державами.
Всего в Гэнро-ин было 6 членов, во всяком случае, в 1875 году: Ито Хиробуми, Ояма Ивао, Ямагата Аритомо, Иноуэ Каору, Мацуката Масаёси и Сайондзи Киммоти.
Мы привели биографии не всех членов Гэнро, для нас главное – происхождение и характер этих людей. Тем же, кто пожелает подробнее осведомиться о биографиях Гэнро, можно порекомендовать книгу Окамото Сюмпэя «Японская олигархия в Русско-японской войне». В ней не только даны биографии, но и сделаны важные для нас выводы:
1) Все гэнро принадлежали либо к клану Сацума (Ояма Ивао), либо Тёсю (Ито, Иноуэ и Ямагата);
2) Все, кроме Ито, выходца из крестьян, происходили из среды самураев;
3) Все они принимали участие в движении лоялистов и в кампаниях против Токугавы в последние годы сёгуната;
4) Они все вошли в правительство Мэйдзи с самого начала и накопили богатый административный и исполнительный опыт работы на разных уровнях бюрократии.
5) Все они в молодости убедились в техническом превосходстве Запада. Одни – под обстрелами портов европейскими кораблями, другие – в ходе поездок по Европе. [15]
Добавим, что все члены Гэнро были самураями (Ито тоже им стал), а значит, придерживались соответствующих взглядов на жизнь, их разум впитал в себя с детства воинские традиции, которые составили их мировоззрение и мировосприятие. Конечно, было бы нелепо предположить, что Ямагата Аритомо, Ивакура Томоми или Ояма Ивао прочитав «Хагакурэ», классический труд Токугавской Японии, написанный самураем из провинции Сага клана Набасима Ямомото Цунэтомо, стали действовать «по инструкции», создавая новую Японию. На наш взгляд, тезисы, прописанные в сочинении Цунэтомо, входили в сознание этих выдающихся людей в процессе воспитания, [16] на уровне приобретенных рефлексов, базирующихся на принятых в данном социуме традициях. Именно эти элементы традиции отличают мышление японца от европейца и сказываются во многом: в мировоззрении, видах реакций на ситуации, в восприятии культуры и ценностей других народов.
Если выразиться точнее, то именно стремление к совершенству во всем взяло верх над высокомерием и эгоизмом, присущим буси, что в свою очередь позволило пойти на конструктивный диалог с Западом, чего так и не смог сделать Китай. Ведь Китай, в представлении японцев, - оплот культуры, такой могущественный гигант – потому и склонился перед Западом, что его правители были убеждены в своем безусловном превосходстве над остальными цивилизациями. Поэтому они и не обратили внимания на успехи западной науки.
Несмотря на все вышесказанное, может показаться странным такое влияние олигархов – кучки деятелей всего из двух кланов непонятно на чем державшихся у власти. Однако обратимся к свидетельству очевидца, француза Дюмолара, находившегося в Японии в то революционное время: «Именно этих людей (имеется в виду члены гэнро – прим. А.П.), испытанное умение и престиж, основанный на их прежних заслугах, не позволяют ни государю, ни народу доверить управление страною правительству, не насчитывающему в своих рядах никого из этих ветеранов минувшего боевого времени, а тем более враждебному им…» [17]. Выходит, деятели периода Мэйдзи держались на традиции народа подчиняться людям, имевшим опыт работы и добившихся своего положения благодаря своим заслугам. [18] К тому же эти люди были самураями, а мы знаем, что именно им подчинялся народ на протяжении восьмисот лет. Значит, сложилась традиция подчинения не только императору, но и самураям, высшему сословию токугавской Японии. [19]
В подтверждение этого приведем слова Сиба Ёсимаса, прославленного полководца периода Намбоку (1333–1392), выдающегося администратора и поэта: «В этом мире ценится одна лишь репутация, и если человек (к примеру – прим. А.П.) хочет добиться известности в искусствах, то ему следует взяться за это со всей серьезностью, несмотря на недостаток умения». [20]
Как видим, политическая элита периода Мэйдзи происходила из самурайской среды. Именно выходцам из военного сословия Японии было суждено возглавить общество Японии в период Мэйдзи, именно их заслуга в том, что Япония стала «гостем на банкете» западных держав, а не мясом на их столе, чего так боялся известный либеральный деятель Японии Фукудзава Юкити.
Необходимо отметить, что будущие гэнро участвовали в разгроме самурайского движения 70-х годов во имя сохранения нового режима, во имя Императора. На первый взгляд можно найти некое противоречие: самураи воевали с самураями, и всегда в защиту Императора…? На самом деле никакого противоречия здесь нет – самураи издавна воевали друг с другом, вспомним хотя бы период Сэнгоку Дзидай – период сражающихся царств, когда Император всегда был в стороне от большой политики, что позволяло ему всегда быть символом японского единства. Так французский наблюдатель Дюмолар отмечает даже падение значимости фигуры Императора в обществе, поскольку тот стал активнее участвовать в политике, особенно к концу XIX столетия [21]….
Первый удар был нанесен по высшему самурайству – даймё в 1871 году, когда были ликвидированы все домены, а вместо них вводилось 302 префектуры, количество которых было вскоре сокращено до 72, а позднее – до 48 [22]. Вместо своих доменов даймё получали компенсацию в виде пенсии от государства. Естественно, правительство опасалось восстания. В Токио было сосредоточено десять тысяч солдат под командованием тогда еще верного режиму Сайго Такамори. Британский посланник в Японии еще долго высказывал удивление по поводу того, как стремительно новый режим стремился централизовать власть. Ёще бы, ведь на Западе на подобные процессы ушли столетия! Вот как оценивал этот шаг Ямагата Аритомо, непосредственный участник подавления самурайских восстаний и один из самых влиятельных реформаторов периода Мэйдзи: «Это было упразднение многовекового японского феодализма, – в сущности грандиозная революция. При старой системе самым влиятельным классом в народе были шидзоку, и больше всего пострадали во имя и в интересах нового режима именно шидзоку» [23].
По остальным самураям удар был нанесен в 1872 году реформой вооруженных сил. Самураи были лишены монополии на военную службу, самурайские воинские контингенты подлежали роспуску. Взамен них вводились регулярные войска на основе всеобщей воинской повинности. Однако офицерский состав по-прежнему формировался из представителей самурайского сословия для культивирования в армии воинских традиций, без которых ни одна армия на земле существовать не может [24]. Дадзокан, или Большой государственный совет, к которому перешла в 1868 году поначалу вся власть, проводил политику построения нового на не совсем разрушенном старом. К тому же ведущие должности в Дадзокане занимали те же революционеры-самураи из Сацума и Тёсю, которые отвоевали власть у сегуната: Ивакура Томоми, Окубо Тосимити, Кидо Такаёси, Ито Хиробуми и пр. [25] Они строили вооруженные силы, пусть и набираемые из народа, но с насаждением бусидо через командный состав.
Тем не менее, многие самураи ощутили этот удар, даже несмотря на то, что они «обуржуазились» на протяжении периода Токугава (1603–1868) и во многом слились с торговцами. [26] Ведь вскоре их формально уравняли со всем остальным народом: они потеряли не только исключительную привилегию на обладание фамилиями, но и право ношения мечей (в 1876 году). Однако наиболее серьезным ударом для них была потеря тех выплат, которые буси получали из поколения в поколение только за принадлежность к воинскому сословию. Естественно, правительство поначалу взяло на себя выплату стипендий самураям, но вскоре они были отменены, так как молодой бюджет не справлялся с этими расходами [27].
Все эти меры способствовали нарастанию недовольства в самурайской среде, самосознание которой не могло быть уничтожено правительственными указами. «Последствием этого было восстание шидзоку провинции Гизен (в 1874 г.) – так называемое дело Сага, а в 1876 г. восстание Майбары, экс-вассала даймёса Мори, поднявшегося на правительство в союзе со многими приверженцами. В том же году восстали многие шидзоку из Чикузена. К счастью, впрочем, все эти восстания были подавлены, не успев принять значительных размеров. Однако в 1877 г. вспыхнула гражданская война в Сацума. Это был последний и самый сильный мятеж, носивший весьма серьезный характер. Среди восставших было много ветеранов-солдат Реставрации. Тем не менее, после многих жестоких схваток, императорская армия одержала решительную победу. Все эти возмущения доказали полную состоятельность всеобщей воинской повинности …», [28] – именно так оценивает движения 70-х годов Ямагата Аритомо, который непосредственно принимал участие в разгроме движения Сайго Такамори. Примечательно, что бойню в Сацума Ямагата определяет как гражданскую войну, а ведь сегодняшние исследователи склонны видеть в ней лишь очень сильное восстание [29]. В этом высказывании мы видим и другое – отказ от формирования вооруженных сил на основе самураев. Регулярные войска, набираемые из крестьян, ремесленников и торговцев, вооруженных современным оружием, Ямагата, бывший самурай, ставит выше самих потомственных буси. Видимо Аритомо остался доволен воинскими традициями других сословий Японии, а может – европейское оружие сыграло ключевую роль в его оценке?
Уже в 1873 году разгорелись споры о внешней политике, в частности, в отношении Кореи. Япония между 1869 и 1873 гг. предлагала Корее формально признать правительство Мэйдзи, на что последняя не могла пойти из-за давних вассальных отношений с Китаем, который фактически определял внешнюю политику полуостровного государства. Однако Китай уже не мог оказывать большого влияния на Корею, так как сам попал в цепи колониализма.
Самураи увидели в возможности войны с Кореей шанс отстоять свою независимость и привилегированное положение в обществе. Однако в Дадзокане победила «партия мира» во главе с Окубо Тосимити, поскольку, по его мысли, Япония должна была сначала уделить внимание внутренним реформам, а затем только утверждаться на континенте. Важно отметить, что «партия мира» не отрицала вообще войну с Кореей или Китаем, просто она состояла из более осторожных деятелей, которые не желали рисковать новым, еще не вполне устоявшемся режимом из-за амбиций, которые, однако, им были тоже свойственны. Тем не менее самурайству была необходима немедленная война.
В результате Сайго Такамори и другие сторонники немедленной войны покинули свои посты и уехали из Токио. Вот как определяет этот процесс отечественный исследователь Е.В. Верисоцкая с точки зрения марксистского подхода: «Хотя правительство, само состоящее из даймё и самураев, ни о ком не пеклось так, как о них [самураях], экономика выталкивала самураев из системы новых общественных отношений. Среди этой массы мелкого дворянства с каждым годом крепло разочарование в результатах революции и усиливалось стремление найти выход из создавшейся обстановки. Надежды на восстановление своего положения эти слои самурайства связывали с войнами на континенте и южных островах» [30].
В самом деле, самураи-ветераны Реставрации не предполагали, что новый режим, который только и удержался благодаря им, пойдет на ликвидацию самураев, как слоя общества. Тем не менее, в клятве Императора в 1868 г. под номером 4 читаем: «Господствующие доселе дурные обычаи будут смягчены» [31]. Смягчены, а не уничтожены. Вот, что пишет о новой социальной структуре Японии французский наблюдатель Дюмолар: «Японское общество делится в настоящее время на три класса: 1) высшее дворянство, 2) низшее дворянство, состоящее из прежних самураев, или воинов, окружавших феодальных властителей, 3) простой народ. Каждый гражданин на дверях своего жилища обязан иметь надпись с точным указанием своего звания. Почтение к званию самураев до такой степени сохранилось и поныне, что самурай всегда упоминает о своем титуле во всех гражданских актах».[32] [! – А.П.]
Это свидетельство относиться к концу XIХ века, однако это даже лучше, поскольку позволяет судить о том, что влияние самураев в обществе, несмотря на их формальную ликвидацию, сохранилось даже к концу века. Разумеется, что «высшее дворянство» и «низшее дворянство» - это те же самураи, которых правительство видимо не вычеркнуло из социальной структуры. Факты фактами.
При таком влиянии в обществе самураи могли раскачать общественный маятник весьма и весьма серьезно, что и произошло в 70-годы. Первым из высших самураев поднял оружие Это Синпей в 1874 году. В ответ на провал своего ходатайства о замене руководства страны национальным представительством, он собрал вокруг себя около 3000 самураев и в феврале атаковал банки и правительственные учреждения. Окубо Тосимити лично возглавил экспедиционный корпус и достаточно быстро подавил мятеж Синпэя. Это Синпею удалось бежать, однако войска Окубо схватили его и вернули в префектуру. Вскоре он был казнен по приказу правительства, а его голова была насажена на кол и выставлена на всеобщее обозрение в качестве предупреждения. O tempora, o mores! [33] Это ли не истинное проявление варварства, пережиток старых обычаев, которые клялся смягчить Император? Однако с самураями надо было бороться их же методами, воздействуя на психику специфическими приемами. Ведь мы прекрасно знаем, как воспитывался молодой буси: от систематического посещения казней и кладбищ до упражнений в отсекании голов.[34] Именно для самураев было это предупреждение, и больше ни для кого.
Начинать разговор о сацумском восстании Сайго следует с того, что после Реставрации, вследствие распространения моды на западный образ жизни старые самурайские клановые школы, где проходило обучение молодых буси, стали крупными центрами сохранения самурайской традиции, куда начали стекаться недовольные и отвергнутые самураи. [35] Этих центров-общин са в Сацума было достаточно («Кэндзи-но-са, Юхи-но-са, Канран-са и др.) [36], чтобы подтолкнуть самурайское антиправительственное движение.
Сайго Такамори с 1873 г. жил в префектуре Кагосима в тихой уединенной деревушке. Он, казалось, отошел от большой политики. В 1874 году он жертвует часть своей пенсии в помощь частным академиям (са), справедливо считая, что молодым не стоит забывать традиций предков. Дополнительные средства для самурайских школ были выделены и местными чиновниками, которые, являясь приверженцами автономии их префектуры, критиковали Дадзокан за его политику. К концу 1875 г. система частных академий, в которых проходило обучение нескольких тысяч студентов, включала в себя пехотные и артиллерийские училища, расположенные в столице префектуры Кагосима, а отделения этих училищ размещались в каждом сельском районе. [37] В конце 1876 г. правительство, охваченное подозрениями, направило в Кагосима своих агентов для сбора информации об этих частных академиях. В этих действиях со стороны правительства видна осторожность, ведь клан Сацума еще до Реставрации, наряду с другими юго-западными кланами, проявлял немыслимую самостоятельность: закупал западное оружие, строил заводы по западным технологиям и пр. Видимо Токио, чувствуя непрочность режима из-за многочисленных восстаний, решило на всякий случай приглядеть за мятежным в прошлом кланом. Через несколько недель студенты-самураи разоблачили одного из шпионов, который признался им, что центральные власти планировали закрыть академии и убить Сайго. [38] Естественно, подобное заявление было довольно сомнительным, однако молодые буси предприняли самые решительные действия: в конце января 1877 года они тайно вывезли из арсенала префектуры оружие и снаряжение. Узнав о разграблении арсеналов Сайго, бывший на охоте, немедленно вернулся в Кагосиму. Известие о поступке членов частных академий привело Сайго в ярость, и, тем не менее, он, быстро оценив ситуацию, встал во главе этой молодежи, чувствуя свою ответственность за них как за своих вассалов, как человек стоявший выше их в системе иерархии. Мы видим причину такого поступка во влиянии традиции долга и ответственности. Разумеется, кроме этого на Сайго повлияло и его давнее разочарование в политике правительства, во главе которого стояли его бывшие друзья и соратники по Реставрации. Они ни за что не простили бы нападения на правительственные арсеналы
Армия мятежников выступила из Кагосима 15 февраля 1877 года. Вскоре на пути восставших встал гарнизон замка Кумамото, состоявший из солдат, призванных на действительную службу. К сожалению Сайго, замок не удалось взять даже несколькими штурмами. Началась осада, а тем временем правительство уже стянуло сюда около 60000 солдат, которыми руководил сторонник «партии мира» Окубо Тосимити. Под давлением этих сил началось долгое и кровавое отступление восставших обратно в префектуру Кагосима. 23 сентября Ямагата Аритомо, полевой генерал, командовавший императорским войском, отправил Сайго письмо, в котором умолял его как давнего друга и соратника сложить оружие. Сайго оставил письмо без ответа, а утром следующего дня в сражении его настигла пуля. Ранение вызвало шок, приведший к немедленной смерти. Впрочем, впоследствии появилась народная легенда о том, что Сайго как истинный самурай сделал себе сэппуку перед лицом врага. [39]
Значение выступления Сайго Такамори очень велико: с одной стороны, новый режим почувствовал, что идет по верному пути, поскольку удалось уничтожить, ни больше, ни меньше, почти такое же движение, которое привело к Реставрации Мэйдзи и к ликвидации сёгунской власти. С другой – выступление Сайго стало кульминацией широкого самурайского антиправительственного движения, которое в дальнейшем разбилось на либеральное и радикальное направления. Это движение было оформлено в сравнительно небольшие организации, но, тем не менее, не утратило своего влияния на политику страны. С третьей стороны, после подавления гражданской войны в Сацума, активнее начался процесс расслоения самурайской прослойки: самураи вошли в Парламент в 1890 году, в полицию, в армию, в крупный бизнес и пр. Оформились своеобразные каналы сохранения и передачи воинской традиции, каналы влияния на ход внутри- и внешнеполитических процессов в Японии.
Вот что, например, писал бывший министр внутренних дел барон Суйемацу по поводу формирования полиции: «Нынешняя японская полиция образовалась после упразднения феодальной системы, хотя и успела претерпеть различные изменения. Это было время, когда тысячи (!) молодых самураев лишились занятий, и эти то самураи главным образом и пополнили кадры полиции. Их социальное положение и степень культурного развития были значительно выше среднего уровня тех людей, с которыми им приходилось ежедневно сталкиваться. Это обстоятельство всегда имелось в виду. Даже теперь в полицию принимаются лишь лица, выдержавшие особый, довольно трудный экзамен» [40]. Итак, в полицию принимали самураев, поскольку они были одними из образованнейших кадров своего времени, имевших необходимую физическую подготовку и пр. А поскольку, по вышеприведенным словам Дюмолара, самураи пользовались огромным влиянием, то естественно, что значение полиции в обществе неминуемо должно было повыситься. Используя авторитет самураев, правительство, видимо, стремилось приобрести уважение в глазах народа. Так сказать «легитимизировать» свою власть.
Кроме того, ещё в период Токугава самураи прочно вошли в систему управления: они стали чиновниками мелкого, среднего и высшего звена [41]. Многие самураи задумывались над тем, что им делать в мирный период. Ответ уже был сформулирован многими авторами эпохи Токугава. Одним из них был Юдзан Дайдоздзи (1639–1731), автор произведения «Будосёсинсю», написанного в мирный период. Юдзан происходил из знатной самурайской семьи, ведущей род от клана Тайра. Позднее он стал ронином, самураем без клана и без господина, и много путешествовал по стране. Вот как Дайдодзи отвечал на поставленный выше вопрос: «Самурай должен прежде всего постоянно помнить – помнить днем и ночью, с того утра, когда он берет в руки палочки, чтобы вкусить новогоднюю трапезу, до последней ночи старого года, когда он платит свои долги, – что он должен умереть» [42]. Именно об этом должен помнить буси даже в мирный период. С наступлением периода Мэйдзи, самураи продолжали сохранять свое положение в чиновничестве на разных уровнях бюрократии.
В парламенте у нового режима тоже были «свои люди». Как известно, верхняя палата Парламента, палата пэров, согласно 34 статье Конституции, состояла из «членов императорской фамилии, из носителей дворянских титулов» и других лиц назначаемых Императором [43]. Естественно, что в лице «дворянских титулов» мы находим бывших даймё, составлявших опору совету Гэнро в Парламенте.
В нижнюю палату парламента, палату депутатов, избирались представители из народа. Как уже было упомянуто выше, многие самураи не нашли своего места в новой структуре управления, которая во многом опиралась на старое чиновничество. Они-то и нашли свое место в политической жизни. Кроме самураев в политику ринулись и другие слои населения. Французский наблюдатель Дюмолар свидетельствует, что «многие молодые люди, сыновья богатых фермеров или купцов, набросились на изучение западных новшеств, и само правительство поддерживало их в этом направлении». «Вместе с поверхностным образованием они приобрели и ту непомерную заносчивость, которой отличаются все японцы, которые хоть чему-нибудь учились». [44] Естественно, все эти люди не могли послужить твердой опорой правительству. Император не раз принимал на себя роль третейского судьи в спорах между Парламентом и кабинетом министров, не обязанным отчитываться перед представительством, по Конституции (Ст. 55) [45]. Вследствие этого Парламент часто выражал вотум недоверия, что подтачивало правительство.
Таким образом, на протяжении всего периода Мэйдзи мы наблюдаем конфликт между старым клановым началом в политической жизни и назревавшим новым, представленного людьми, которые не могли вследствие этой «клановости» занять место в управлении страной. Дюмолар определяет этот движущий конфликт следующим образом: «Таким образом конфликт, не есть конфликт между политическими и парламентскими партиями; нет, это японская форма дуэли между могущественной и хорошо дисциплинированной олигархией с одной стороны и честолюбивой, но дурноорганизованной демократией, с другой» [46]. Добавим, что самурайство составляло в этом соотношении сил некую, довольно ощутимую опору правительству, которое постепенно взялось за активную внешнюю политику, в которой дисциплина буси имело решающее значение. Быть может, именно такой поддержкой со стороны самураев в Парламенте объясняется тот факт, что в периоды войн представительство всегда без лишних разговоров утверждало бюджет военного времени? [47]
Таким образом, в период Мэйдзи, вследствие ломки социальной структуры общества самурайство было вытолкнуто за пределы этой структуры, чтобы интегрироваться в него в совсем ином качестве, проникая во все сферы жизни общества, формируя каналы воздействия на процессы внутри страны и за ее пределами. Самурайство тем самым стало негласной опорой режиму, политику которого осуществляли все те же самураи.
Примечания
[01]Окамото Сюмпэй. Японская олигархия в Русско-японской войне. М., 2003, С. 23.
[02] Там же. С. 24.
[03] Н.И. Конрад. Япония. Народ и государство. Исторический очерк. – Пг., 1923.
[04] Маслов А.А. Путь воина. Секреты боевых искусств Японии./ Ростов-на-Дону. С. 26-27
[05] Дюмолар. Япония. Политическое, экономическое и социальное положение страны. СПб., 1904 С.45
[06] Речь идет о сборнике Японцы о Японии. Сборник статей первоклассных японских авторитетов / под ред. Шрейдейра Д.И., пер. с англ. М.А. Шрейдера и С.Г. Займовского. СПб. 1907
[07] Имеется в виду клятва Императора 14 марта 1868 года.
[08] Высочайший указ о преобразовании внутреннего управления (14 апреля 1875 г.) / Японцы о Японии. Сборник статей первоклассных японских авторитетов / под ред. Шрейдейра Д.И., пер. с англ. М.А. Шрейдера и С.Г. Займовского. СПб. 1907 С. 4.
[09] Речь Императора при открытии Генро-ин (5 июля 1875 г.) / Японцы о Японии. Сборник статей первоклассных японских авторитетов / под ред. Шрейдейра Д.И., пер. с англ. М.А. Шрейдера и С.Г. Займовского. СПб. 1907 С. 5.
[10] Мак-Клейн Дж. Л. Япония. От сёгуната Токугавы – в 21 век / пер. с англ. Е.А. Красулина. М., 2006 С. 215 – 216.
[11] Мак-Клейн Дж. Л. Указ. соч. С. 188
[12] Окамото Сюмпэй. Указ. соч. С. 24
[13] Там же. С. 26
[14] Там же. С. 28 - 29
[15] Там же. С. 30 – 31
[16] Подробности о воспитании самураев можно найти в Хагакурэ (С.57 – 59)
[17] Дюмолар. Япония. Политическое, экономическое и социальное положение страны. СПб., 1904 С.45
[18] О традиции подчинения см. 1 главу данной работы.
[19] Ратти О., Уэстбрук А. Тайны древних цивилизаций. Самураи. М., 2006. С.28
[20] Сиба Ёсимаса. Тикубасё / Кодекс Бусидо. Хагакурэ. Сокрытое в листве. М., 2006. С. 291
[21] Дюмолар. Указ. соч. С. 40
[22] Мак-Клейн Дж. Л. Указ. соч. С. 243
[23] Рост армии фельдмаршала маркиза Аритомо Ямагаты / Японцы о Японии. Сборник статей первоклассных японских авторитетов / под ред. Шрейдейра Д.И., пер. с англ. М.А. Шрейдера и С.Г. Займовского. СПб. 1907 С. 99
[24] Кучма В.В. Развитие государственного строя Германии и Японии в период Нового времени. Волгоград. 2000 С. 52
[25] Мак-Клейн Дж. Л. Указ. соч. С. 242
[26] См. Норманн Герберт. Становление капиталистической Японии. Экономические и политические проблемы периода Мэйдзи. М., 1952. Стр. 56.
[27] Мак-Клейн Дж. Л. Указ. соч. С. 245
[28] Рост армии фельдмаршала маркиза Аритомо Ямагаты / Японцы о Японии. Сборник статей первоклассных японских авторитетов / под ред. Шрейдейра Д.И., пер. с англ. М.А. Шрейдера и С.Г.Займовского. СПб. 1907 С. 99
[29] Среди этих исследователей можно выделить Мак-Клена Дж.Л., Норманна Герберта, Окамото Сюмпэя и пр.
[30] Верисоцкая Е.В. Идеология японского экспансионизма в Азии в конце 19 – нач. 20 в. В 2 Т. Т. 1. М., 1990. С. 48-49
[31] Императорская клятва (14 марта 1868 года) / Японцы о Японии. Сборник статей первоклассных японских авторитетов / под ред. Шрейдейра Д.И., пер. с англ. М.А. Шрейдера и С.Г.Займовского. СПб. 1907 С. 4
[32] Дюмолар. Указ. соч. С. 140
[33] (лат.) О времена, о нравы.
[34] См. подробнее Спеваковский А.Б. Самураи – военное сословие Японии. М., 1984; Ратти О., Уэстбрук А. Тайны древних цивилизаций. Самураи. М., 2006
[35] Лаутерер. Япония страна восходящего солнца прежде и теперь. В 2Т. Т2 СПб. 1905. С. 9
[36] Маслов А.А. Путь воина. Секреты боевых искусств Японии. Ростов-на-Дону. 2004 С. 74
[37] Мак-Клейн Дж. Л. Указ. соч. С. 253
[38] Мак-Клейн Дж. Л. Указ. соч. С. 253
[39] Там же. С. 255
[40] Полиция. Барон Суймацу, бывший министр внутренних дел / Японцы о Японии. Сборник статей первоклассных японских авторитетов / под ред. Шрейдейра Д.И., пер. с англ. М.А. Шрейдера и С.Г. Займовского. СПб. 1907 С.445
[41] Книга самурая. Ю. Дайдодзи. Будосёсинсю. Я. Цунэтомо. Хагакурэ. Ю. Мисима. Хагакурэ Нюмон. СПб. 2005. С. 19 – 20
[42] Ю. Дайдодзи. Будосёсинсю./ Книга самурая. Ю. Дайдодзи. Будосёсинсю. Я. Цунэтомо. Хагакурэ. Ю. Мисима. Хагакурэ Нюмон. СПб. 2005. С. 17
[43] Японцы о Японии. Сборник статей первоклассных японских авторитетов / под ред. Шрейдейра Д.И., пер. с англ. М.А. Шрейдера и С.Г. Займовского. СПб. 1907. См. Приложение.
[44] Дюмолар. Указ. соч. С. 45
[45] Японцы о Японии. Сборник статей первоклассных японских авторитетов / под ред. Шрейдейра Д.И., пер. с англ. М.А. Шрейдера и С.Г. Займовского. СПб. 1907. См. Приложение.
[46] Дюмолар. Указ. соч. С. 46
[47] Мак-Клейн Дж. Л. Указ. соч. С. 459–460.
Постоянный адрес этого материала в сети Интернет –
http://ru-jp.org/puchkov_01.htm
##### ####### #####
OKNO V YAPONIYU
# 21, 2007.06.10
http://ru-jp.org
ru-jp@nm.ru
##### ####### #####
|
|