Документы из архива Романа Белоусова

о работе над сборником произведений

В.Я. Ерошенко «Сердце орла»

 

 

23 декабря 2012 года в рассылке «Окно в Японию» и на сайте http://ru-jp.org был опубликован наш очерк «Сердце орла» к 60-летию со дня смерти Василия Ерошенко. Он был подготовлен на основе личного архива Романа Сергеевича Белоусова. Эти документы Роман Сергеевич передал нам в 2007 и 2008 годах. Ценность этого архива в том, что он тщательно упорядочен самим Белоусовым и открывает интереснейшие страницы из истории советского ерошенковедения 1960-1990-х годов. Этот целостный массив документов уникален, поэтому было принято решение о его публикации в целом. Материалы газетных статей, машинописных и рукописных писем приводятся без изменений, дан краткий фактический комментарий.

Первым в СССР о Ерошенко в 1958 году написал статьи в журналах «Знамя» и «Жизнь слепых» китаист, переводчик Лу Синя и журналист-тассовец Владимир Рогов. Статья в «Знамени» вызвала интерес, была несколько раз перепечатана в Китае и Японии, но продолжения публикаций не последовало. Материал, из которого японцы узнали о точной дате смерти Ерошенко, стал поводом для увековечивания памяти писателя. В Токио состоялась памятная встреча друзей Ерошенко и было решено собрать и переиздать его произведения. В 1959 году Итиро Такасуги издал трехтомник так называемого «Полного собрания сочинений Ерошенко». А в СССР постепенно появлялись первые публикации о Василии Яковлевиче. 30 декабря 1960 года очерк о Ерошенко к его 70-летию подготовил и опубликовал в старооскольской районной газете «Путь Октября» ее редактор Александр Кепов (акроним А.К.). В апреле 1961 года «Утиную комедию» Лу Синя с комментарием «Об авторе и герое», посвященном Ерошенко, перепечатал харьковский журнал «Труд слепых», который издавался шрифтом Брайля. Но эти заметки в региональных, малотиражных слепецких и зарубежных изданиях оставались незамеченными. Новый импульс развитию советского ерошенковедения дала статья Елизаветы Ауэрбах «Судьба поэта», которая была опубликована в газете «Московская правда» в мае 1961 года. Во всяком случае, именно она заинтересовала молодого сотрудника «Литературной газеты», китаиста Романа Белоусова. С нее мы и начнем публикацию материалов его архива.

 

Подготовка текстов к печати и комментарии – Юлия Патлань, руководитель Международной научно-исследовательской группы «Василий Ерошенко и его время», http://www.eroshenko-epoko.narod.ru  

 

 

Документы

 

1. Елизавета Ауэрбах [1]. Судьба поэта // Московская правда. – 1961. – 28 мая.

 

В Третьяковской галерее я познакомилась с двумя туристами из Китая. Они хорошо говорили по-китайски, а я – по-русски. Но понравившись друг другу, мы все же разговорились и при прощании обменялись адресами.

И вскоре я получила от них из Пекина бандероль. Это была книга на китайском языке. И так как свет не без добрых и не без образованных людей, я скоро узнала, что это стихи русского поэта Василия Ерошенко. Но ни в одной из наших библиотек, ни у одного писателя и поэта я не могла узнать о Ерошенко ничего.

Я продолжала искать и скоро напала на его неясный, но не исчезнувший след.

Может быть, из собранного мною материала не все последовательно, может быть, в этом очерке есть провалы и неточности. Но все, что я смогла узнать о поэте, так взволновало меня, что я не могу держать этот материал, я должна им поделиться. Возможно, найдутся люди, гораздо более компетентные в этом вопросе, чем я, и продолжат начатые мною раскопки…

Не так далеко от Москвы [2], в селе Обуховка у крестьянина Ерошенко родился сын Василий, веселый смышленый мальчишка, за синие глаза прозванный Васильком. В пять лет он заболел корью. И тогда бабка решила прибегнуть к старому способу: окунуть младенца в купель, в которой его крестили. И в сорокаградусный мороз пылающего от жара мальчика понесли в церковь. От внезапного холода и ослепительного зимнего солнца ребенок ослеп [3].

Поправившись после кори, ребенок не хотел примириться с тем, что не сможет, как прежде, играть и бегать с ребятами. Он не хотел лишать себя детских радостей и стал тренировать в себе смелость и уверенность. Он наизусть знал, сколько шагов от стола до кровати, от избы до лавочки и через сколько шагов от дома по дороге будет поворот к реке. Он ходил по лесу один, натыкаясь на деревья и пни, разбивался и снова шел в лес один.

И вскоре среди играющих в чехарду ребят было трудно различить слепого Василия. Приехавший в их село на отдых студент-семинарист, поразившись смышлености и смелости мальчика, уговорил родителей отдать его в Московскую школу для слепых, куда сам отвез и определил ребенка [4].

Василек быстро выучился читать азбуку для слепых. Он читал вслух ребятам, которым труднее давалась грамота. И когда все книжки в школьной библиотеке были прочитаны, он стал сам сочинять сказки, стихи и, рассказывая их ребятам, шуршал для убедительности страницами. Кроме обычных занятий, в этой школе детей учили музыке. У Василия оказался абсолютный слух. Он учился игре на скрипке и на гитаре, которую привез с собой из деревни.

По окончании школы он поступил в оркестр при ресторане «Якорь» [5]. Но одаренного мальчика такая жизнь не могла удовлетворить: он страшно страдал от отсутствия литературы, которую мог бы читать, от невозможности учиться дальше.

И вскоре судьба столкнула юношу с учительницей иностранных языков [6], которая, обедая в ресторане, где играл Василек, обратила внимание на высокого синеглазого юношу с навек остановившимся взглядом. Они познакомились. От нее он узнал, что в Лондоне есть высшее учебное заведение для слепых. И стал умолять ее узнать, примут ли его туда. Учительница серьезно взялась за осуществление этого плана, смутно представляя, как он сможет, не зная иностранного языка, без провожатого осуществить такое большое путешествие. Учебников какого бы то ни было иностранного языка для слепых тогда не было. Учить же язык только с голоса чрезвычайно сложно и, главное, долго. Делу помог племянник учительницы – 15-летний мальчик, увлекавшийся эсперанто [7]. Этот легкий язык сыграл огромную роль в жизни Василия Ерошенко. Пока учительница списывалась с Королевской школой для слепых, 15-летний педагог аккуратно каждый день приходил к Василию Ерошенко заниматься эсперанто. Этот язык можно выучить в четыре-пять месяцев.

Ерошенко выучил его в два месяца, поражая своего юного учителя памятью и трудоспособностью.

Наконец из Королевской школы слепых пришло официальное приглашение и виза [8]. И друзья стали собирать Василия в путь.

В эти дни Василием было написано стихотворение, начинавшееся словами: «Счастливей меня человека нет. Я вижу солнце, я вижу свет…» [9], а 15-летний учитель тем временем списался со своим другом в Бресте, который должен был встретить Ерошенко на границе, помочь ему пересесть в другой поезд [10].

И в 1910 году, в мае, а может быть, в июле [11], Василий Ерошенко, провожаемый своими учителями и товарищами, отправился в дальний путь.

И оттого ли, что языком эсперанто увлекалась главным образом молодежь, или оттого, что добрых людей больше, чем недобрых, но только на пути в Лондон во многих городах незнакомые друзья встречали слепого поэта, оказывая ему всяческую помощь.

С этого времени начинается его поистине фантастическая жизнь.

В Лондоне он в совершенстве овладевает английским языком. Затем едет в Париж, изучает там французский, слушает лекции в Сорбонне [12] и мечтает о поездке в Японию и Китай.

У Василия был приятный голос. Он любил и не заставлял просить себя петь. И под его неразлучную гитару русские песни поют все его друзья. У него было необыкновенное для незрячего ощущение окружавших его предметов. Идя по двору, в котором сушилось белье, Василий почти безошибочно нагибался, чтобы пройти под веревкой. Он ходил без провожатых, перешагивая и обходя препятствия. И доказал необходимость введения в курс для слепых гимнастики, танцев и игр на воздухе для развития находчивости и уверенности.

Выход в свет первого томика стихов [13] дает возможность поэту приехать в Токио. Удивительна способность Ерошенко заниматься одновременно многим: он изучает японскую литературу, философию, искусство, преподает в школе для слепых и обучается японскому массажу. Спустя полтора года в токийских газетах и журналах появляются стихи и рассказы нового писателя со странно звучащим для японского уха именем – Ерошенко. И вскоре он становится одним из самых популярных писателей островной империи. А позже его называют классиком японской поэзии [14].

Но несколько лет спустя его имя вспыхивает в Сиаме, в Индии, в Китае...

Здесь он живет у китайского писателя Лу Синя, который был влюблен в Ерошенко и как в поэта, и как в человека, считая его жизнь подвигом и торжеством светлого разума над страшным недугом.

Вскоре после отъезда Ерошенко из Китая Лу Синь посвящает ему новеллу «Утиная комедия» [15].

Ерошенко было 27 лет, когда в России началась революция. Известие об Октябре застает его в Сиаме, откуда он решает пробираться на родину пешком через Индию, Афганистан и Среднюю Азию [16]. Но в Индии его арестовывают англичане. Для них он большевистский агент. Его на пароходе высылают во Владивосток, где должен состояться над ним суд. Дальний Восток в то время – в руках белогвардейцев. Но по дороге во Владивосток, когда английский пароход останавливается в Шанхае, друзья устраивают Ерошенко побег. Китайские рабочие через корабельного врача передают ему костюм грузчика, маленькую шапочку с косой и флакон желтой краски для лица. Ерошенко, включившись в цепочку рабочих, с корзиной на спине по трапу сходит с парохода. В китайских газетах о смелом побеге слепого писалось как о сенсации [17].

Вот пока все, что мне удалось узнать о Василии Ерошенко. На этом след поэта обрывается. Но я верю, что отыщу его. И пройду за пядью пядь его путь до сельского кладбища на родине, под старой березой. На могильном кресте выжжена надпись: «Синеглазый поэт, музыкант, учитель и врач Василий Ерошенко» [18].

 

На снимках: Василий Ерошенко и Лу Синь. Внизу – обложка книги избранных произведений Ерошенко, изданной в Токио в 1960 году, и автограф поэта [19].

 

Комментарии:

 

1. Ауэрбах Елизавета Борисовна (1912-1995) – советская артистка театра, кино и эстрады. Писательница. Народная артистка РСФСР (1991).

2. Достаточно далеко – в слободе Обуховка Старооскольского уезда Курской губернии. От Москвы до Старого Оскола более 600 км.

3. Очевидно, это в значительной степени приукрашенная семейная легенда, которую затем подхватила японская, а позднее – советская печать. В те годы действительно случались эпидемии кори (по другой версии – оспы), которые приводили к слепоте в детском возрасте.

4. По другой версии, в Москву Васю отвезла мать. Интересно, что крестил детей Якова и Евдокии Ерошенко в Обуховской церкви псаломщик Михаил Дагаев, а согласно годовым отчетам Московского общества призрения, воспитания и обучения слепых детей, одновременно с Ерошенко в Московской школе Общества учился некий Сергей Догаев, сын священника, ровесник Ерошенко, который поступил в приют двумя годами раньше Васи – в сентябре 1897 года.

5. Ерошенко был принят как скрипач в московский оркестр слепых, который играл на бульварах и в ресторанах, в том числе и в ресторане «Якорь».

6. Речь идет об Анне Николаевне Шараповой (1863-1923), переводчице, родственнице Павла Бирюкова – секретаря Льва Толстого, последовательнице идей толстовства, эсперантизма, вегетарианства. А.Н. Шарапова организовала поездку В.Я. Ерошенко в Лондон в 1912 году.

7. Эсперанто Ерошенко преподавала тоже А.Н. Шарапова.

8. По последним данным, сначала В.Я. Ерошенко выехал в Англию, а затем, когда оказалось, что ему невозможно изучать английский язык в местных университетах, английские эсперантисты устроили его обучение в колледже сроком на два месяца.

9. Информация до сих пор не подтверждена документами.

10. О поездке Ерошенко в Лондон см. нашу статью в рассылке «Кулуары конференции» в рамках Второй виртуальной конференции «Василий Ерошенко и его время»: URL: http://subscribe.ru/archive/lit.writer.1a2b3c/201202/19000604.html, 13.01.2013.

11. Поездка состоялась в феврале – сентябре 1912 года.

12. Информация не подтверждена документами.

13. Информация не подтверждена документами.

14. Это, по-видимому, первое появление на страницах советской печати мифической информации о Ерошенко – «классике японской литературы». В статьях В. Рогова об этом речь вообще не идет, а в статье А. Кепова «Музыкант, поэт, языковед» говорится о том, что Ерошенко сложился «как поэт, пропагандирующий творчество классиков русской литературы» («Путь Октября». – 1960. – 30 декабря. – С. 2). Уже в 1977 году Р.С. Белоусов во вступительной статье к книге В.Ерошенко «Избранное» вынужден был опровергать этот миф (Ерошенко В.Я. Избранное. М.: Наука, - 1977. – С. 6). Однако он и сейчас широко бытует на постсоветском пространстве, но не находит никакого документального подтверждения в японских и китайских источниках.

15. Хронологический сдвиг: в Китае у Лу Синя Ерошенко жил с перерывами на участие в международных конгрессах в Хельсинки и Нюрнберге в 1922-1923 гг.

15. Неподтвержденные данные.

16. Об этом побеге сообщает «Энциклопедия эсперанто», но не дает никаких подробностей: «летом 1919 года Ерошенко бежал через Шанхай снова в Японию» (Enciklopedio de Esperanto. Budapest: Literatura Mondo, 1933; repr. HEA, 1986. – P.122).

17. По свидетельствам сотрудников Дома-музея В.Я. Ерошенко в Обуховке, креста с такой надписью никогда не существовало.

18. Показательно, что в статье речь идет о туристах из коммунистической Китайской Народной Республики и посылке из Пекина, а на иллюстрациях приводится обложка токийского трехтомника 1959 года и автограф Ерошенко, воспроизведенный на обложке этого издания.

 

2. Письмо на бланке «Литературной газеты». Машинописная копия с рукописными правками и чистовая машинописная копия.

 

Литературная газета

Орган правления Союза писателей СССР

Москва, Цветной бульвар, 30

 

8 июня 1961 года

В Общество «Япония-СССР»

 

Дорогие друзья!

 

Мы обращаемся к Вам с большой просьбой. Для работы нам очень необходимо получить три тома избранных произведений поэта [1] В. Ерошенко (エロシェンコ全集 [2]), вышедших в прошлом году в Японии. Очень просим, если это не слишком затруднит Вас, выслать на адрес «Литературной газеты» эти книги, а также, если возможно, книгу Такасуги Ичиро [3] «Слепой поэт Ерошенко» [4]. Будем Вам весьма признательны за внимание.

В обмен на эти книги мы готовы выслать любые интересующие Вас советские издания.

 

С искренним уважением,

 

Член редколлегии «Литературной газеты» А.Тертерян [4] /подпись/

Зав. кабинетом иностранной печати В. Островский /подпись/

 

Комментарии:

 

[1] В машинописной чистовой копии письма от 9 июня 1961 г. слово «поэта» отсутствует.

[2] エロシェンコ全集 月報: 13 みすず書房: [Полное собрание сочинений Ерошенко. тт. 1-3. Токио: Мисудзу сёбо], 1959.

[3] Такасуги Итиро (高杉一郎, 1908-2008) – литературный критик, преподаватель, переводчик с английского языка, эсперантист. После Второй мировой войны был в плену в СССР, о чем написал книгу «Под сенью северного сияния» (1950). Автор нескольких книг о В.Я. Ерошенко, переводчик его текстов, созданных на эсперанто, на японский язык, составитель ряда изданий произведений Ерошенко в Японии в 1959, 1974, 1993, 1995 годах.

[4] 高杉一郎。盲目の詩人エロシェンコ。東京、新潮社、1956年。236頁。(Такасуги Итиро. Слепой поэт Ерошенко. Токио: Синтося, 1956, 236 стр).

[5] Тертерян Артур Сергеевич – многолетний заместитель главного редактора «Литературной газеты».

 

3. Письмо Ёнэкава Тэцуо [1] председателю сельсовета с. Обуховка, машинописная копия [2].

 

Многоуважаемый председатель Сельсовета Обуховки!

 

Разрешите мне вдруг написать Вам письмо. Я аспирант Московского университета Ионекава, из Японии. Недавно приезжала в Москву делегация Общества «Япония – СССР», один из членов которой Мацудзиро Танака, член префектурного комитета Компартии Японии, зампредседатель префектурной федерации отделений Общества «Япония – СССР», просил меня написать Вам письмо по следующему поводу, так как он был очень занят во время пребывания в СССР, кроме того, он совсем не знает по-русски.

У вас в Гражданском кладбище похоронен советский гражданин, Ерошенко Василий Яковлевич, который умер 23 декабря 1952 г. Он был известный в Японии слепой писатель, был в Японии и там писал рассказы и стихи на японском языке и эсперанто. В Японии он познакомился с многими японскими писателями, культурными деятелями и деятелями социалистического движения. Когда был Ерошенко в Японии, большинство деятелей социалистического движения находилось под влиянием анархизма и сандикализма [3] и не понимало настоящего значения Октябрьской революции, но Ерошенко горячо поддерживал Ленина, под руководством которого совершена пролетарская революция. Кроме того, Ерошенко несколько раз выступал с речью на собраниях социалистов, за что японские власти выгнали его из Японии во Владивосток, с этого времени Ерошенко не возвращался в Японии [4].

Г-н Танака лично знакомый с Ерошенко, он очень благодарен ему за то, что Ерошенко помогал социалистам в Японии того времени. Как только г-н Танака приехал в Москву, попросил меня найти могилу Ерошенко, чтобы посетить могилу для поклонения. Я искал в литературе и узнал в журнале «Знамя» № 6 за 1958 г. [5], что могила Ерошенко находится не в Москве, а в Вашем селе. Конечно, г-н Танака не был в состоянии съездить туда, когда он уезжал из Москвы, просил меня, чтобы через Сельсовет Обуховки я передал его глубокое, сердечное поклонение покойному хорошему другу старых японских деятелей социалистического движения, и он выражал свое желание, чтобы достать фотоснимок могилы Василия Яковлевича.

Я очень прошу Вас от имени Танака послать фотоснимок могилы Ерошенко по следующему адресу: Япония, Хёго-кэн, Акаси-си, Хаяси 10 408, Мацудзиро Танака. Он будет очень рад и благодарен Вам, когда он получит от Вас фото. Я и выражаю благодарность за Вашу любезность, которую Вы окажете, я уверен в этом, нам.

Желаю Вам от всего сердца счастья и успехов в работе.

С искренним уважением,

 

Тэцуо Ионэкава

23 июня 1961 года

 

Комментарии:

 

[1] Ёнэкава Тэцуо (米川哲夫, род. 1925) – японский русист, специалист по творчеству А.С. Пушкина. Сын Ёнэкава Масао (米川正夫, 1891-1965) – переводчика полного собрания сочинений Ф.М. Достоевского на японский язык. Имя его отца неразрывно связано с историей пребывания в Японии Бориса Пильняка и его племянника Анатолия Шапошникова, а в СССР – исполнительницы на кото Ёнэкава Фумико (米川文子, 15.06.1894 – 31.05.1995), которая полгода жила в семье Б.Пильняка. См.: Савелли Д. Борис Пильняк как ключевая фигура советско-японских культурных отношений. URL: http://www.eavest.ru/archive/2002/savely.html, 13.01.2013 г.

[2] Воспроизводится без изменений.

[3] Так в тексте.

[4] Так в тексте.

[5] В действительности – в № 7 за 1958 г. См.: Рогов В.Н. Друг Лу Синя // Знамя. – 1958. - № 7. – С. 212 – 216.

 

 

4. Машинопись с рукописными правками [1] «Письма о Ерошенко (Читатель продолжает разговор)» // Труд слепых (Харьков) [2]. 1961. № 7.

 

В апрельской книжке нашего журнала была напечатана новелла классика китайской литературы Лу Синя, в которой автор рассказывает о своей дружбе с прекрасным человеком, русским слепым поэтом Василием Ярошенко [3]. Из новеллы видно, что Ярошенко – это не вымышленное лицо, а конкретный живой человек, весьма недюжинных способностей и замечательной судьбы.

Полагая, что многие слепые должны бы знать его, мы обратились к читателям с просьбой поделиться своими воспоминаниями о Ярошенко.

Но первые письма были присланы людьми, ничего не знавшими о нем. Молодые рабочие, студенты и школьницы, начинающие педагоги и юристы, библиотекари и научные сотрудники выразили свое восхищение мужественным незрячим поэтом и языковедом. Потом стали поступать письма-документы, мемуары и сообщения от людей, знавших его лично, беседовавших с ним. На этот раз помещаем три наиболее интересных письма. Следующий раз опубликуем остальные полученные и еще получаемые отзывы.

Читательский рейд по следам Ярошенко продолжается.

 

Письмо первое. Земляк.

Уважаемые товарищи! После выхода в свет вашего апрельского номера в Харькове среди здешних старожилов-незрячих разгорелись жаркие дискуссии о Ярошенко. Кое-кто даже утверждал, что год или два ученик с такой фамилией воспитывался в Харьковской школе слепых [4]. Это могло случиться. Ведь Курская область, где родился друг Лу Синя, совсем недалеко от нас, с курянами и белгородцами мы земляки. За долгие годы работы на поприще образования слепых я не раз слышал подобные предположения, но убедительных доказательств нигде найти не мог.

Лично я встретился с Ярошенко где-то в середине тридцатых годов. Он произвел на меня впечатление своим интересным рассказом (а говорил он чудесно, красиво, увлекательно) о своих путешествиях в Японию, Китай, Индию и Францию; о том, что массаж – монопольное занятие слепых Японии; что он, Ярошенко, преподавал русский язык в Пекинском университете.

К сожалению, я до сих пор не знал, как жил и чем занимался Ярошенко потом, возвратясь на родину, и ваше краткое послесловие к новелле Лу Синя прочел с большим интересом.

И. Слепцов, учитель-пенсионер,

г. Харьков

 

Письмо второе. Наставник

Дорогая редакция! Меня до глубины души взволновала статья об авторе и герое «Утиной комедии». Неужели Лу Синь писал именно о том нашем, о нашем и моем Ерошенко, замечательном человеке, со смертью которого как будто что-то оборвалось в моей жизни?

Да, он был человеком редкой доброты. Китайский писатель верно это подметил. Он часами готов был возиться со всякими зверушками, птенцами, насекомыми.

Так же чутко и осторожно обращался он с человеческими душами.

…Это было в Туркмении в 1939 году. В.Я. Ерошенко привез меня в детдом, где он был директором и преподавателем. Там я жила до 1948 года. Немного раньше, в 1945 году, он выехал от нас в Ашхабад, а оттуда – в Москву. Ерошенко рассказывал, что побывал во многих краях. Частенько с восхищением вспоминал Японию. Свободно владел тремя европейскими языками и многими восточными.

В 1948 году меня и других подростков устроили на производство, а летом приехал Василий Яковлевич. Мы с ним ездили в детдом забирать книги из его личной библиотеки: там оставалось их два шкафа, битком набитыми. Но… их не оказалось. Василий Яковлевич тяжело переживал эту беду. Книги-то были редкие, иностранные. – Это, – сокрушался он, – память о прошлых годах. А тут ими печи вытопили.

Последний раз мы встретились в Ташкенте, где он преподавал в вечерней школе для слепых. В июне 1951 года Василий Яковлевич брал билет куда-то в Сибирь, а я ехала на Украину.

Потом он писал мне, давая советы, иногда жаловался на здоровье. А в 1952 году я вдруг перестала получать ответы. Словно чуя недоброе, я сделала запрос в Ташкент. В 1953 году мне ответили, что Василий Яковлевич скончался 23 декабря 1952 года.

Вот все…

Конечно, В.Я. Ерошенко многие знают в Туркмении, там ведь живут почти все его воспитанники, много друзей и знакомых.

Я уверена, что еще кто-нибудь напишет вам о Ерошенко, и что так вам удастся мало-помалу собрать многое о жизни этого замечательного человека.

З. Токаева,

г. Кролевец

 

Письмо третье. Человечный человек

Я рада была увидеть новеллу Лу Синя, так мало известную нашим читателям, на страницах журнала «Труд слепых». Понравилось мне и намерение редакции собрать как можно больше сведений о Ярошенко, выяснить запутанные места в его биографии. А таких «туманных» мест немало, даже в том немногом, что написано о нем. Известная статья Рогова, опубликованная в журналах «Знамя» и «Жизнь слепых» за 1958 г., тоже не лишена некоторых неточностей. Так, например, на родину поэта ездил не сам Рогов, а Федор Иосифович Шоев [5].

Немножко больше, чем я, для вашего журнала собирается написать Зинаида Ивановна Шамина [6], которая знала Ярошенко лично. Кстати, из ее рассказов ясно, что его фамилия начиналась на «Е», так он и сам расписывался. Я удивлена, как произошло это изменение, ведь «Ярошенко» звучит красивее, чем «Ерошенко». Так мне лично кажется, – быть может, потому, что я украинка.

Я очень сожалею, что в свое время не была знакома с ним. Это был необычайно культурный, умный, гуманный, добрейший и честнейший человек. Меня особенно пленяет его исключительная доброта и сердечность к людям, к животным, к растениям…

К сожалению, в наше время найдутся люди, которые не прочь позлословить в адрес таких добряков и человечно настроенных, милых людей… Так пусть же будет им укором и осуждением внимание, оказываемое нашей общественностью светлой памяти таких, каким был Василий Яковлевич.

Ольга Скороходова [7], член ВОС,

научный сотрудник Института дефектологии Академии педагогических наук, г. Москва

 

Комментарии:

 

[1] Редакторская правка Р.С. Белоусова для публикации этих писем в сборнике «Сердце орла» (Белгород, 1962) снята, восстановлен первоначальный текст публикации в журнале «Праця сліпих», предоставленный Р.С. Белоусову Э.Галвиным.

[2] «Праця сліпих» / «Труд слепых» ежемесячный республиканский общественно-политический и литературный журнал, орган центрального правления Украинского общества слепых, печатался только рельефным шрифтом. Основан в 1935 г., издание возобновлено в 1948 в Харькове. В 1962 г. переименован в «Заклик» / «Призыв», издается до сих пор.

[3] Так в тексте.

[4] Информация не соответствует действительности. Ерошенко учился в школе Московского общества призрения, обучения и воспитания слепых детей в 1899-1908 гг.

[5] Шоев Федор Иосифович (1902–1965) – тифлопедагог, писатель, журналист, почетный член Всероссийского общества слепых. О нем см.: URL: http://www.sosbs.ru/news/tiflonovosti_-_znamenatelnye_daty_2/21247/page/5/, 13.01.2013.

[6] Шамина Зинаида Ивановна (10.11.1905-27.04?.1984), видный тифлопедагог, музыкант, почетный член ВОС. В 1933 г. возглавила комиссию при центральном правлении ВОС по разработке нотописи по системе Брайля, подготовила книгу «Нотная система Брайля», много раз переиздававшуюся. Эсперантистка, ученица и друг В.Я. Ерошенко, для которой он написал ряд своих сказок на эсперанто. Благодарю за уточнение дат жизни Анатолия Масенко (Кисловодск) и Зою Шишкову (Москва).

[7] Cкороходова Ольга Ивановна (1911-1982) учёный-дефектолог, педагог, литератор, кандидат педагогических наук. Работая в Научно-исследовательском институте дефектологии Академии педагогических наук СССР, она являлась единственным в мире слепоглухим научным сотрудником. При полном отсутствии зрения и слуха создала ряд научных работ, затрагивающих проблему развития, воспитания и обучения слепоглухонемых детей.

 

5. Машинопись с рукописными правками [1] «Письма о Ерошенко (Читатель продолжает разговор)» // Труд слепых (Харьков). – 1961. – № 9.

 

Письма о Ярошенко

(Читатель продолжает разговор)

 

Уже в двух номерах нашего журнала вы читали материалы о жизни и творчестве выдающегося незрячего писателя Василия Яковлевича Ярошенко (Ерошенко). В июльском номере печатались воспоминания Ивана Слепцова, Зои Токаевой и Ольги Скороходовой. А в редакционной папке с надписью «В.Я. Ерошенко» появляются все новые письма и рукописи. Сообщил из Ленинграда о некоторых забытых публикациях Э.Я. Галвин [2], пришли известия из Чернигова от людей, знавших лично Василия Яковлевича.

Зинаида Ивановна Шамина – автор известного учебника нотописи по Брайлю, поддерживала товарищеские отношения с Василием Яковлевичем со времени возвращения его в Советскую Россию и до дня его кончины. В этом номере помещаем ее воспоминания: письмо четвертое.

 

Листая страницы времени

 

Я познакомилась с Василием Яковлевичем в 1924 году. Он стал другом нашей семьи и мы часто встречались, пока он работал в Москве. Когда же в 1935 году уехал в Туркмению, писал, рассказывал, как идет организация детдома для слепых недалеко от крепости Кушка, звал к себе. А летом 1937 года, возвращаясь после каникул с Курщины через Москву, зашел с твердым намерением забрать нас с собой.

– Едем, только посмотрите! – уговаривал он. – Не понравится – вернетесь.

Поехали. Только посмотреть, так как переезжать из Москвы в такую даль не решались. Но дети с таким восторгом встретили «тетю Зину» и «дядю Сашу» (они знали нас по рассказам Василия Яковлевича и уже давно ждали), что теперь будут учить музыку, что не остаться было просто грех.

Два года работы в детдоме у Ерошенко были едва ли не лучшими за всю мою преподавательскую карьеру.

Бьющая ключом, кипучая деятельная натура директора настраивала на ускоренный ритм жизнь всего коллектива, и оставаться в стороне, спокойным и равнодушным, никто не смог бы.

Александр Иванович, мой муж, сразу столкнулся с трудностями, он не знал ни украинского языка, ни украинских песен, а маленькие туркмены, таджики и узбеки загорелись желанием сделать сюрприз своим соседям-колхозникам села Моргуновка, основанного переселенцами из Украины.

– Ничего, – поощрял его Василий Яковлевич. – Вы разучивайте ноты, а слова я научу выговаривать.

Не берусь утверждать, что среди многих языков, известных Ерошенко, был и украинский. Может, он и не мог писать на этом языке. Но ведь в Курской области, на его родине, украинцы и русские живут рядом и песни у них общие.

После успеха концерта мы решили пополнить украинский репертуар. Василий Яковлевич предложил поставить украинскую детскую оперу украинского композитора Н.В. Лысенко «Коза-дереза», в которой он сам исполнял чуть ли не все закулисные роли режиссера, сценографа, гримера и декоратора, делал шум за сценой и консультировал по языку…

Возвратившись в Москву в 1939 году, мы поддерживали связь с Ерошенко. Связь эта прервалась только в войну. В 1945 году встретились снова.

«Я приехал насовсем», – сказал Василий Яковлевич. Медленное превращение интерната в детдом обычного типа, его упадок больно ранили сердце Ерошенко. Детище гибло на его глазах, а он не мог ему помочь, не выдержал и уехал.

Последний период жизни Ерошенко вообще изобиловал большими и маленькими неприятностями. Уезжая в Среднюю Азию в 1935 году, он пустил в свою квартиру незрячих молодоженов – супругов Ж-ых. Ставить условия, выговаривать какие-то права на эту жилплощадь Василий Яковлевич считал нетактичным. Зато Ж-вы не страдали от избытка такта. В 1940 году они обменяли квартиру на большую, стали полноправными хозяевами, и первые ночи в Москве Ерошенко провел на вокзале. Потом его взяли к себе друзья, но никак не могли прописать.

Знакомые рекомендовали Ерошенко идти прямо в Кремль, не обивать пороги кабинетов управдомов. Но… Василий Яковлевич никогда не претендовал на особое отношение к себе, на какие-либо поблажки и скидки.

Лишь после года тяжелых скитаний он сдался на уговоры товарищей и обратился в Президиум Верховного Совета. С теплом и уважением отнеслись там к незрячему поэту. Прописка была оформлена на следующий день.

Менее удачно складывались у него отношения с непосредственным начальством. Разве что с идеальным человеком Ерошенко мог работать без трений. Нетерпимый к своим недостаткам, он не прощал никому малейшей ошибки, терпеть не мог недомолвок, чинопочитания, компромиссов.

Дирекция Московской школы слепых, где он преподавал английский язык, вдруг нашла, что Ерошенко слишком по-приятельски, «запанибрата» держит себя с учениками, и возжелала подыскать преподавателя посолиднее.

В августе 1950 года Ерошенко снова уехал в Среднюю Азию. На этот раз он остановился в Ташкенте у своего ученика и друга Евгения Белюка. Там он организовал вечернюю школу для слепых и преподавал в ней иностранные языки.

Школа эта работает и по сей день, Ерошенко же уехал из Ташкента в 1951 году. Новый, 1952 год мы встречали вместе в Москве. Уже тогда заметно ухудшилось здоровье Василия Яковлевича. Сильные боли в желудке лишили его возможности работать, и в конце февраля он уехал на родину, в свою родную Обуховку.

Врач не подозревал, что этот слепой знает латинский язык и не обратил внимания, как внезапно побледнел пациент, услышав латинское слово «канцер» (рак), сказанное ассистенту [3].

Теперь Ерошенко вел счет дням жизни. Отправился напоследок к брату, известному на севере оленеводу [4], навестил сестру Неонилу Яковлевну Сосунову [5], работавшую врачом на Донбассе, в поселке Холодная Балка, дома привел в порядок свои записи и архив.

Он писал мне в августе: «Началась агония. Мучаюсь очень, и никто не скажет, когда это кончится, через день, неделю, или может, несколько месяцев». Я в бессилии плакала, потрясенная таким нечеловеческим спокойствием.

Осенью он еще прислал свою последнюю фотографию, сделанную дома районным фотографом. На ней Василий Яковлевич сидит в глубоком плетеном кресле, откинувшись на подушки. Ссохшиеся узловатые пальцы крепко держат тетрадь из брайлевских листов, будто боятся выпустить то, что его еще связывает с жизнью. Лицо спокойное, но сосредоточенное: будто он прислушивается к звукам прошлого, будто вспоминает пройденный путь [6].

Таким он сохранился в моей памяти: влюбленный в жизнь и спокойный перед лицом смерти.

З. Шамина, Москва

 

Комментарии:

 

[1] Редакторская правка Р.С. Белоусова для публикации этих писем в сборнике «Сердце орла» (Белгород, 1962) снята, восстановлен первоначальный текст публикации в журнале «Праця сліпих».

[2] Галвин Эдуард Яковлевич (1890? – 1972?) – участник революционного движения в Латвии, член партии большевиков с апреля 1917 года. Ослеп после контузии в 1919 году. Многолетний председатель Ленинградской областной организации ВОС, главный редактор журнала «Путь ВОСовца», блокадник. Персональный пенсионер союзного значения, в 1967 г. награжден Орденом Ленина. Собиратель литературы о слепых, он лично знал В.Я. Ерошенко и внес огромный вклад в поиск его произведений в брайлевских изданиях, сотрудничая с Р.С. Белоусовым.

[3] В те годы в печати нельзя было упоминать эсперанто, на котором диагноз звучит так же: «kancero». Таким образом, В.Я. Ерошенко не нужно было знать латынь, чтобы понять врача.

[4] Речь, по-видимому, идет о старшем брате писателя Ерошенко Александре Яковлевиче (11.11.1888 ст.ст. – 1941?), который работал зоотехником на Чукотке и в Туркмении. Пропал без вести в Туркмении при реквизиции лошадей для военных нужд вскоре после начала Великой Отечественной войны. Таким образом, В.Я. Ерошенко не мог навестить брата спустя 10 лет, а, значит, Зинаида Шамина что-то путает.

[5] Сосунова (Ерошенко) Неонила Яковлевна (2.10.1887 ст.ст. – 1972) – старшая сестра В.Я. Ерошенко. В последние годы жила в Старом Осколе с сестрой Антониной (Ниной), (1902 – ?, в замужестве Андриевской), похоронена в Обуховке рядом с могилами родителей и брата. Даты рождения Александра Ерошенко и Неонилы Сосуновой (Ерошенко) уточнены по метрическим книгам церкви во имя Св. апостолов Петра и Павла в слободе Обуховка. Благодарим за помощь Александра Лимарова (Белгород) и Государственный архив Белгородской области.

[6] Фото сохранилось и воспроизведено А.С. Харьковским в книге «Человек, увидевший мир» (М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1978. – С. 277).

 

 

Постоянный адрес этого материала в сети интернет: http://ru-jp.org/belousov_arhiv_01.htm